Татьяна Костылева - Абрамович против Березовского. Роман до победного конца

310. Что касается продажи акций Сибнефти компании Газпром Файненс Б.В. (Gazprom Finance B.V.) в сентябре 2005 г., то ни г-н Березовский, ни г-н Патаркацишвили никогда не пытались заявлять требований в отношении каких-либо акций, применительно к которым г-н Березовский изначально заявил о наличии у него «права бенефициарной собственности», а сейчас говорит, что у него было право на оформление этих акций на свое имя. Как я говорил выше, если бы в течение промежуточного периода г-н Березовский ассоциировался обществом с Сибнефтью, то продажа акций была бы невозможна и сделка по приобретению акций за столь высокую цену была бы обречена на неудачу.

311. Я уверен, что если бы мои близкие отношения с г-ном Березовским продолжались или если бы я поддался давлению со стороны г-на Березовского и разрешил ему стать акционером и получать дивиденды, Газпром (будучи российской государственной компанией) не купил бы мою долю в Сибнефти за 13 млрд долларов США в 2005 г. Никакое государство мира не позволило бы крупной компании (по большей части принадлежащей государству) осуществить перевод крупной денежной суммы человеку, который обвиняется в многочисленных преступлениях и экстрадиции которого добивается это самое государство.

312. Я видел г-на Березовского еще по крайней мере один раз в Израиле, но мы ограничились кратким приветствием. В связи с негативными высказываниями г-на Березовского обо мне в прессе, я не хотел с ним разговаривать.

313. Что касается г-на Патаркацишвили, то после нашей встречи в Грузии в октябре 2003 г. я еще несколько раз беседовал с г-ном Патаркацишвили. Например, я помню, как я и г-н Швидлер встречались с г-ном Патаркацишвили в Израиле в начале 2006 г. В тот раз г-н Патаркацишвили предупредил меня о том, что г-н Березовский хочет подать против меня иск. Меня это удивило, и я спросил, знает ли он причину, на что г-н Патаркацишвили ответил, что г-н Березовский просто хочет получить больше денег. Я помню, что он тогда сказал, что, по его мнению, я поступил с ними справедливо в отношении Сибнефти. Он сказал, что никто бы не заплатил им больше. Однако, у меня сложилось впечатление, что г-н Патаркацишвили считал, что я должен был заплатить ему больше за его роль в приобретении мною Алюминиевых активов. Но на мой вопрос, будет ли он поддерживать иск г-на Березовского, г-н Патаркацишвили ответил отрицательно. Все это звучало очень странно, и я не придал этому особого значения. Я не видел каких-либо оснований для иска.

314. Г-н Патаркацишвили нуждался в деньгах. Он не просил меня дать ему больше денег за свою роль в алюминии, но он попросил меня помочь ему достать деньги. Он хотел, чтобы я купил его дом во Франции. Я также помню, что он хотел, чтобы я ему помог «разойтись» с г-ном Березовским, из чего я сделал вывод, что они могли быть реальными партнерами. Он мне сказал, что они договорились, что за г-ном Патаркацишвили останутся все активы, и что он выкупит долю г-на Березовского. Г-н Патаркацишвили предложил мне стать его партнером и купить половину его активов.

316. Кроме того, я помог ему с продажей «Коммерсанта», и даже сделал первый платеж из своих средств, поскольку г-ну Патаркацишвили срочно были нужны деньги, а потом нашел покупателя. Он также делал мне предложения о том, чтобы стать партнерами в футбольном клубе «Динамо» (Тбилиси) и бразильскому футбольном клубе «Коринтиас», и неоднократно предлагал участвовать в совместных с ним проектах уже как акционерам.

317. Никогда в ходе наших встреч он не давал мне понять, что я его запугивал или угрожал ему. Я не слышал от него жалоб по поводу 1,3 млрд долларов США и последующих выплат. Наоборот, мне казалось, что когда ему была нужна помощь, он всегда обращался ко мне. Мы продолжали общаться с г-ном Патаркацишвили, и то, что он предлагал мне быть его деловым партнером, лишний раз подтверждает тот факт, что он доверял мне в бизнесе.

319…Я также помню, что получил сообщение от г-на Патаркацишвили непосредственно перед его смертью, в котором он писал, что у него для меня крайне тревожные новости и попросил с ним встретиться, я согласился. К сожалению, на следующий день я узнал шокирующую новость о его смерти.

320. Настоящие показания даны мною на русском языке и переведены на английский язык другими лицами, поскольку я свободно английским языком не владею. Поскольку я лично не понимаю содержание английского варианта этого документа, мое заявление о достоверности этих сведений основано исключительно на том, что мне сообщили (и я доверяю этой информации), что он представляет собой точный и верный перевод моих показаний, данных на русском языке. В случае расхождений между двумя текстами мои показания в рамках данного разбирательства отражает текст на русском языке.

С учетом вышесказанного я считаю факты, изложенные в настоящих свидетельских показаниях, достоверными.

РОМАН АРКАДЬЕВИЧ АБРАМОВИЧ 30.05.2011

(Пунктуация и орфография показаний сохранены.)

Абрамович и Березовский, встречаясь на процессе, не только не здоровались, а старались не заметить друг друга. Березовский с первого же дня охотно общался с журналистами, Абрамович избегал общения с прессой, лишь через несколько дней раскрепостился, даже стал отпускать реплики, шутил, например, в отношении своих свидетелей. Усомнился вслух в швейцарском происхождении часов Сергея Капкова, который тут же обиделся. Березовский большей частью демонстрировал победоносный вид, был доволен собой, цвел и пах, говорил охотно на английском, в отличие от задумчивого и часто смурного Абрамовича, который говорил исключительно по-русски. В команде поддержки у Березовского была Елена Горбунова, которую он называет своей женой, она приходила на несусветной высоты каблуках, часто улыбалась, всячески выказывая свое скептическое отношение и даже иногда демонстративную жалость по отношению к Абрамовичу, которому это было безразлично. Эти двое для него были пустым местом, промоиной на горной дороге, которую надо осторожно миновать, чтобы не свалиться в пропасть, и двигаться дальше. Видно было, что он считал себя правым. И потому более всего переживал не от возможной перспективы проигрыша, а от публичности всего этого мероприятия. Потому поначалу сильно нервничал, быстро уставал, давал односложные короткие ответы.