Татьяна Костылева - Абрамович против Березовского. Роман до победного конца

По словам Абрамовича, «встреча в Ле-Бурже состоялась до того, как был арестован г-н Глушков, то есть до 7 октября 2000 года. Поэтому предъявленные в ходе данного разбирательства доказательства г-на Березовского, в которых он пытается связать мое согласие на покупку акций ОРТ с арестом г-на Глушкова, наглядным образом не соответствуют действительности.»

Рабинович говорил, ссылаясь на запись разговора в Ле-Бурже, что там Абрамович объяснял, кому и какая часть пакета «Сибнефти» принадлежит. Абрамович увиливал от комментирования записи, ссылаясь на то, что в расшифровке много фраз в скобках, то есть это только предположения переводчика, так как на записи эти фразы очень плохо слышно.

Рабинович: «В этом разговоре в Ле-Бурже вы говорите, что если Березовский получит долю «Сибнефти», то это убьет компанию, т. е. вы имели в виду, что в таком случае компания будет уничтожена российским государством?»

Абрамович: «Нет, я имел в виду, что западные инвесторы не будут связываться с компанией, к которой имеет отношение такая политически скандальная фигура, как господин Березовский, т. е. перспектив у компании не будет».

Рабинович: «Вы в этом разговоре сказали, что если Березовский настаивает на легализации, на видимой передаче ему акций «Сибнефти», то вы продаете свою долю».

Абрамович: «Это не точно, но в целом да».

Рабинович: «Дальше Бадри спрашивает у вас, на какие дивиденды они могут рассчитывать в 2001 году. Но сейчас вы утверждаете, что речь идет о платежах за «крышу». Так какого рода были выплаты?»

Абрамович: «Из слов Бадри нельзя сделать какой-то определенный вывод».

Рабинович: «Может, речь идет именно о дивидендах за акции?»

И далее, Рабинович: «Вы говорите, что на этой встрече Березовский и Бадри запросили вас о сумме выше миллиарда долларов. И эта сумма больше, чем вы заплатили им за последние пять лет. Я утверждаю, что эта встреча была для вас очень запоминающейся. Но память у вас какая-то мутная, нечеткая».

Абрамович: «Я что, сейчас должен подтвердить, что у меня мутная память?»

Рабинович: «Вас с 1996 года приглашали на все вечеринки Березовского. Но на свой день рождения в конце января 2001 года Березовский вас не пригласил. Объясните, пожалуйста, почему, если у вас были дружеские встречи в Ле-Бурже, а потом в Межеве, ваши отношения разорвались и вы никогда больше не встречались с Березовским?»

Абрамович: «Это вопрос природы нашей дружбы. Наша дружба строилась на моих выплатах. Я дружу со своими товарищами много лет, мне неважно, где они работают, чем занимаются, а с господином Березовским дружба была основана только на выплатах. Понятия «настоящая мужская дружба» у нас не существовало. Более того, после событий с подлодкой «Курск» я стал совсем иначе смотреть на него. Это была большая трагедия для России, лодка затонула, а люди там были еще живы. Все это знали. А он это использовал, чтобы продемонстрировать президенту, кто самый главный, кого надо слушать, чьи рекомендации надо выполнять. И после этого я смотрю на него иначе. Этот разрыв происходил постепенно, а не в один момент. С ним перестали общаться все, с кем мы начинали».

Роман Абрамович также признал, что был в хороших отношениях с тогдашним президентом Владимиром Путиным. В своих письменных показаниях Роман Абрамович утверждал, что в январе 2001 года была встреча в Куршавеле с Бадри Патаркацишвили, на которой тот предложил завершить отношения между ними с Березовским и потребовал сделать последнюю выплату – $1,3 млрд. В суде господин Абрамович заявил, что он согласился выплатить эти деньги, чтобы не испортить отношения с господами Березовским и Патаркацишвили. «А также таким образом я покупал себе свободу», – заявил ответчик.

Абрамович: «С моей точки зрения, когда я соглашался на одну последнюю гигантскую выплату, я покупал себе свободу, избавляясь от ассоциаций с г-ном Березовским и от наших отношений крышевания. Если в его собственных представлениях г-н Березовский к этому времени убедил себя, что я таким образом выкупал у него и г-на Патаркацишвили их права на 50 % «Сибнефти» или 50 % меня, то я могу безо всяких сомнений сказать, что они приняли окончательно согласованную цену в 1,3 млрд $ США охотно и с радостью».

Абрамович не любит непроясненных ситуаций в общении или в бизнесе. И когда есть вопрос, он предпримет все возможные усилия или действия, чтобы его разрешить. Такое впечатление, что на протяжении всего процесса Абрамович пытался найти ответ на один мучивший его вопрос, как так получилось, что он попался на крючок Березовскому.

Справился он и на сей раз. Вот как Абрамович определил для себя природу своей ошибки, приведшей его к столь неудобному, а главное, публичному процессу: «Они ожидали, что я буду платить им бесконечно, и что я буду перестраивать деятельность своих компаний таким образом, чтобы удовлетворить их личные запросы. Они также не осознавали, что деловая среда, в которой мы все теперь работали, изменилась и что теперь компании, которые я контролировал, должны были соблюдать более строгие правила… Теперь я понимаю, что своими действиями мог способствовать созданию у г-на Березовского ложного ощущения вседозволенности, что и привело к возбуждению настоящего судебного процесса».

Публичные слушания завершились в конце 2011 года, процесс был перенесен на 2012 год. Суд ушел думать и принимать решение, взяв тайм-аут, затянувшийся уже более чем на полгода. Строго говоря, не столь и важно, какое решение примет судья. Втянув Абрамовича в судебные слушания на английской территории, Березовский по очкам, конечно, впереди. На его стороне инициатива, которая в поединке зачастую дороже фигур. Абрамович не может игнорировать этот суд, ведь «Челси», его дети, любимая страна – все это связано с Англией, к которой Абрамович прикипел всем своим существом. Он не может стать невъездным, и за этот короткий визовый поводок его и дергал Березовский.

Перед нами поединок двух равных противников. У них даже одинаково по шестеро детей. Они оба феноменально проницательные знатоки человеческих душ.

С одной стороны, прирожденный игрок, шантажист, манипулятор. Обвинения ФСБ в организации взрывов жилых домов в Москве и отравлении Литвиненко, призывы к прямому насилию в отношении представителей российской власти, судебный фарс в отношении Абрамовича – все это служит единственной цели – самоутверждению, но, конечно, прежде всего достижению цели, известной лишь ему одному. Невзирая на распространяемые им хаос и зло.

С другой стороны, противостоит ему человек не случайный, не праведник, как однажды проницательно Абрамовича охарактеризовал Ходорковский. Это же какой надо обладать целеустремленностью, чтобы одного президента России вынудить подписывать указы, способствующие созданию, а затем получению в собственность придуманную Абрамовичем «Сибнефть». А следующего президента убедить и, заручившись его одобрением и поддержкой, продать эту компанию тому же самому государству за немыслимую по тем временам сумму в $13 млрд, то есть более чем в сто раз дороже, чем он уплатил государству при приобретении. Или его уникальная операция по покупке нескольких алюминиевых предприятий, оплаченная из доходов этих самых предприятий. Новый алхимик. В отличие от средневековых шарлатанов, открывший секрет превращения воздуха, точнее, идей в золото. Все, к чему прикасается Абрамович, превращается в деньги.