Юрий Безелянский - 5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

Напомню: 1956 год, восстание в Венгрии, протест против насильственно навязанной венграм коммунистической идеи.

«Наша система, как я ее знаю с 1937 года, совершенно определенно есть фашистская система, и она такой осталась и измениться так просто не может. Поэтому вопрос стоит о двух вещах. Во-первых, о том, в какой мере внутри этой фашистской системы могут быть улучшения… Во-вторых, я считаю, что эта система будет все время расшатываться. Я считаю, что, пока эта система существует, питать надежды на то, что она приведет к чему-то приличному, никогда нельзя было, вообще это даже смешно. Я на это не рассчитываю…

Наши есть фашисты с головы до ног. Они могут быть более либеральными, но фашистские идеи у них. Но что, я считаю, чудесно — это что вот иезуитский миф гибнет…» (1957).

Как написали в некрологе, Ландау — «гордость нашей науки». Эту гордость — а он был избран членом многих национальных академий мира — так ни разу и не выпустили за границу: боялись, что не вернется. И что оставалось Ландау?

«Если бы не 5-й пункт (национальность), я не занимался бы спецработой, а только наукой, от которой я сейчас отстаю. Спецработа дает мне в руки какую-то силу…» (1955).

Еще один «инвалид пятого пункта» — Аццрей Михайлович Будкер. На самом деле этого способнейшего физика звали Гершем Ицковичем. Когда грозный Лаврентий Берия просматривал списки сотрудников на получение допуска в курчатовский секретный институт, он вычеркнул Будкера (по национальному признаку). И все же Будкер стал одним из создателей ядерной физики, а позднее организовал и возглавил Новосибирский институт ящерной энергии. Он умер рано, может быть, оттого, что работал с рвением и азартом? В больницу лег на профилактику. Перед выпиской, уже одетый, чтобы ехать домой, зашел в соседнюю палату попрощаться. Присел на кровать, рассказал очередной анекдот, первым засмеялся — и замолк навсегда.

Академик Аццрей Дмитриевич Сахаров. К его 75-летию Елена Боннэр издала книгу «Вольные заметки к родословной Андрея Сахарова». Обращаю читателей к этой книге, к удивительному переплетению судеб людей различных национальностей. Здесь лишь отмечу, что дед советского академика Алексей Софиано — из обрусевших греков. Как пишет Боннэр, «но сошлись данные российских и греческих архивов и подтвердилось пересечение с Пушкиным. Андрей Дмитриевич — внучатый племянник пушкинской «маленькой гречанки» — Родоес Софианос, о которой хлопотал Пушкин перед Жуковским: «нельзя ли сиротку приютить?»

Эх, все инородцы в России некие сиротки!..

И, пожалуй, последний представитель науки, о котором я скажу (а скольких пропустил! а скольких просто не знаю!..), — академик Борис Раушенбах, один из основателей космонавтики, к тому же философ. Вот что Борис Викторович говорит о своих корнях:

«По бухгалтерским книгам, которые хранятся вечно, я выяснил, что предок мой — Карл Фридрих Раушенбах, пра-пра-пра… не знаю, какой дед — пересек границу в 1766 году по приглашению Екатерины II. Тогда за каждую немецкую семью царица выплачивала тому, кто организовал переселение, некоторую сумму.

Отец — с Волги, мать — из прибалтийских немцев, поэтому дома мы разговаривали и по-русски, и по-немецки. Кем я себя ощущаю — русским или немцем? И тем, и другим одновременно. Интересное, между прочим, ощущение с точки зрения психологии. Мы выросли в России, на русских обычаях, представлениях, нормах поведения… И вот я, немец по национальности и абсолютно русский по воспитанию, мировоззрению, психологии, пошел учиться в реформаторскую школу. Но недоучился — в конце 20-х их все позакрывали. Немецкий язык по-настоящему выучил в ГУЛАГе. Мы условились с моим другом, доктором Берлинского университета, говорить только по-немецки. И за четыре года, общаясь, не произнесли слова по-русски…»

Почему ГУЛАГ? Время любимого вождя и учителя.

«В 42-м меня вместе со всеми мужчинами-немцами упекли в лагерь. Посадили только за то, что немец, — без обвинений, что означало бессрочный приговор. Все было, «как у людей»: решетки, собаки, конвой. Называлось это трудоармией, но было хуже, чем в лагере зекам. Потому что тех кормили, а нас — тем, что оставалось от них. Если зеки съедали все, мы все сидели голодными…» («Век», 1999, 5 февраля).

Вот вам и наука. Наука выживания…

Не будем трогать другие сферы: медицину, транспорт, связь, бытовку, спорт… Только еще одно, на десерт, — шахматы, замечательную игру на стыке искусства и спорта. Игру, требующую изощренного интеллекта и определенных математических способностей, расчета и фантазии. Это не городки, не лапта и не бокс. Здесь думать надо. Как говорил Аркадий Райкин: соображать!

Ну, и кто же преуспел в турнирах на соображение? Вот блистательный список гроссмейстеров Советского Союза и России: Михаил Ботвинник, Давид Бронштейн, Исаак Болеславский, Игорь Бовдаревский, Григорий Левенфиш, Сало Флор, Ефим Геллер, Лев Аронин, Марк Тайманов, Семен Фурман, Леонид Штейн, Юрий Авербах, Борис Спасский, Виктор Корчной, Лев Полугаевский, Михаил Таль, Виктор Купрейчик, Леонид Шамкович, Лев Альбурт, Иосиф Дорфман, Владимир Либерзон, Лев Псахис, Константин Лернер, Борис ГУлько, Петр Свидлер, Владимир Крамник, Борис Гельфанд, Александр Халифман…

И, конечно, Гарри Каспаров. По матери — азербайджанец, по отцу — еврей. Полукровка. Сначала Вайнштейн, потом Каспаров.

Что можно сказать про эту гроссмейстерскую рать? В любые годы, выступай эти шахматисты за Израиль, не было бы им равных в мире. Но в Израиль уехали единицы. А кто и в другие страны. Так, Борис Гулько — единственный шахматист в мире, кто был чемпионом СССР и чемпионом США.

Привести какую-нибудь байку? Пожалуйста. В начале 70-х годов Марк Тайманов с треском проиграл претендентский матч Бобби Фишеру. В наказание (чисто государственная месть!) ему устроили тщательный таможенный досмотр и нашли запрещенную тогда книжку Солженицына. В итоге Марка Тайманова хорошенько наказали: он стал невыездным и был лишен звания заслуженного мастера спорта СССР. Остряки после этого шутили:

— Вы слышали, у Солженицына большие неприятности!

— Неужели! Что же случилось?

— Вы не знаете? У него нашли книгу Тайманова «Защита Нимцовича»!..

Заканчивая середину книги, по-шахматному — миттельшпиль, необходимо сказать следующее.

Мы галопом пробежали по пантеону российской славы. Кого только мы тут ни увидели, кому и чему только ни удивлялись. Верно сказал Лесков: в России «что ни шаг, то сюрприз». Сюрпризов оказалось более чем достаточно. Так и хочется патетически воскликнуть: Россия — родина сюрпризов!

Когда весь этот духовный синодик был составлен, когда все имена вспомнились и выстроились, то открылась далеко не радужная картина для сердца истинного «патриота» России. Рука так и потянулась вычеркнуть все эти оскверненные фамилии (где ты, где ты, чистота крови славяно-руссов?!..) Но вот беда: коли вымарать все эти онемеченные, офранцуженные, отатаренные и оевреенные фамилии из реестра духовной жизни Руси, то что же в нем останется?