Говард Зинн - США после второй мировой войны: 1945 – 1971

Другой студент Колумбийского университета следующим образом описал происшедшую с ним перемену после подавления студенческих волнений: «Расправа, конечно, все в нас перевернула. Она поставила все точки над «и». Речь идет не только о полицейских, избиении, крови, бегстве и общей панике. Мне никогда не приходилось видеть, как орудуют полицейские. Но это произвело на меня гораздо меньшее воздействие, чем простое понимание того, что Керк [Грейсон Керк, ректор университета. — Авт. ] , попечители и Линдсей [Джон Линдсей, мэр города. — Авт. ] избрали именно такой путь расправы с нами, что они решили именно таким образом ответить на требования студентов, жителей Гарлема, части сочувствовавших нам преподавателей, то есть всех нас, в том числе и меня. Вот что заставило меня в корне изменить свои взгляды, вот что помогло мне понять, что радикалы говорили сущую правду, когда раскрывали механизм работы существующей в США системы, когда показывали, каким образом используется власть в тех случаях, когда борьба за перемены достигает определенного накала».

Недовольство, охватившее привилегированные университеты и мелкие колледжи как на Севере, так и на Юге, приобрело небывалый размах. В одном из сообщений «Нью-Йорк тайме» от 3 ноября 1969 г. говорилось о перемене ориентации студенческой газеты «Гарвард кримсон»: «В 1954 г. газета печатала передовые, направленные против двух студентов юридического факультета, которые были членами коммунистической партии. Две недели назад она опубликовала передовую статью в поддержку Фронта национального освобождения — политической организации Вьетконга». Студенческие демонстрации были организованы в негритянском колледже Боуи в штате Мэриленд; руководство Оклахомского университета отменило общее собрание из-за пикетов, устроенных против приезда почетного гостя, сенатора от штата Луизиана Алана Дж. Эллендера. Студенты Университета штата Флорида в г. Тэлахэси организовали 10-дневную «лежачую демонстрацию»; а участники студенческой демонстрации в Университете штата Айова измазали своей кровью ступеньки мемориального центра в знак протеста против присутствия на территории университета вербовщиков в морскую пехоту.

Весной 1970 г. произошло американское вторжение в Камбоджу. Демонстрация протеста студентов Кентского университета штата Огайо привела к тому, что 4 мая солдаты национальной гвардии убили четырех студентов. Учащиеся 400 колледжей и университетов страны объявили в знак протеста всеобщую забастовку. Это была первая в истории Америки всеобщая забастовка студентов, охватившая практически все крупные высшие учебные заведения страны. Один из студентов Бостонского университета говорил: «4 мая я вынужден был окончательно прервать занятия по всем дисциплинам… Это ни в коей мере не было сознательным решением — скорее, это была инстинктивная реакция на события в Индокитае… Как и многие другие студенты, я просто утратил способность к беспристрастному и абстрактному мышлению, лежащему в основе процесса обучения…

Боюсь, что фактические последствия событий прошлой недели придают любому виду деятельности, кроме политической, банальный и бессмысленный характер. Мне кажется, что, если бы я продолжал с должным усердием учиться и выполнять другие формальные обязанности, такое поведение было бы бесчувственным или просто ненормальным. Мне представляется бесполезным и абсурдным изучать абстрактные или мертвые проблемы по гуманитарным дисциплинам, когда сама логика и уже обветшавшая система рушатся вокруг тебя, а вопросы чрезвычайной важности, от которых буквально зависит жизнь и смерть, требуют от тебя каких-то действий».

После убийства студентов Кентского университета актовый день в американских университетах проходил уже не так, как всегда. В двух сообщениях газеты «Бостон глоуб» говорилось: «Вчера почти весь выпуск Университета Тафта бойкотировал актовый день, устроив собственную студенческую церемонию в Медфорде…

Декан старших курсов Ричард Джакетти объяснил это следующим образом: «Мне кажется, что, по мнению большинства, эта церемония не имела большого значения». В сообщении из Эмхерста (штат Массачусетс) говорилось: «100-й актовый день, состоявшийся вчера в Массачусетском университете, принял форму протеста, призыва к миру.

2600 юношей и девушек под траурный барабанный бой приняли участие в марше «отчаяния, страха и разочарования».

На черных мантиях выпускников были изображены красные кулаки протеста, белые эмблемы мира и голубые голуби; почти все студенты старших курсов надели нарукавные повязки, символизирующие призыв к миру».

Большинство студентов, конечно, не принимало активного участия в политической борьбе на протяжении значительной части конца 60-х годов. Даже среди активистов наблюдались заметные проявления эскапизма или цинизма. Один студент, прочитавший о борьбе радикалки Эммы Гольдман в конце прошлого и начале нынешнего столетия, писал в газете: «Сейчас распространено мнение, будто происходит «сближение» людей, будто сейчас, как никогда, велико число людей, которые встают по меньшей мере на полурадикальные позиции. Это звучит ободряюще, в это хочется верить. Странно, однако, что еще в 1913 г. Мейбл Додж высказала то же мнение, когда отмечала, что «новые настроения, распространившиеся за границей, охватили и нас всех до единого», повсюду «рушились барьеры, и люди, которые раньше ничего не знали друг о друге, теперь протягивали друг другу руку». Неужели всякое радикальное движение отличается ложным чувством уверенности, прогресса и надежды?»

Студенческое движение протеста принесло весомые плоды. Резко возрос прием черных студентов во многие учебные заведения, в учебные программы было включено изучение истории и культуры негритянского народа, в более чем 40 колледжах и университетах были отменены программы подготовки офицеров-резервистов, учебные программы были пересмотрены с учетом современных требований; студентам были предоставлены более широкие полномочия в руководстве работой университетов. Однако самым значительным результатом этого движения было осознание студентами истинной природы современного общества, подлинного характера системы образования, преимуществ протеста и сопротивления и силу тех, кто на первый взгляд ее не имеет.

В конце 60-х годов этот психологический процесс стал охватывать также средние и даже неполные средние школы. Школьники устраивали демонстрации и митинги протеста; настаивали на своем праве одеваться так, как хотят, и носить волосы такой длины, какая им нравится; критиковали своих учителей; стремились избавиться от строгой регламентации, столь свойственной системе школьного обучения; пытались доказать, что имеют право не давать клятву верности флагу и не петь национальный гимн. В течение 1968–1969 гг. в американских средних школах выпускалось более 500 подпольных газет. В них печатались статьи против методов направленного обучения, в соответствии с которыми дети бедняков вынуждены были учиться по программам, ориентировавшим их на дальнейшее обучение не в колледжах, а в техникумах. Эти газеты выступали против школьной цензуры, оспаривали существующую систему школьных оценок и экзаменов, выступали против призыва в армию, критиковали присутствие в школах вербовщиков из Корпуса подготовки офицеров-резервистов, требовали, чтобы полицейские и агенты секретной службы покинули помещение и территорию школ, выступали за предоставление школьникам более широких прав и демократизацию всей школьной системы.