Эксперт Эксперт - Эксперт № 29 (2013)

— В одной из своих книг вы задали читателям загадку: человек бьет все рекорды среди приматов по размеру пениса — о каких особенностях жизни наших предков свидетельствует огромный пенис? О каких же?

— По строению половых органов приматов можно многое сказать об устройстве семьи. Для видов с гаремной системой, как гориллы и орангутаны, характерны маленький пенис и маленькие семенники. Потому что самец конкурирует за самок очень энергично и активно, но его преимуществами являются физическая сила, мощные мускулы и острые клыки. После того как самец гориллы или орангутана победил и прогнал всех конкурентов, дальше в отношениях с самками уже никакой конкуренции нет и самцу не требуются ни большие семенники, ни здоровенный пенис. Вполне достаточно, чтобы было там что-то по минимуму.

У шимпанзе промискуитет: каждая самка спаривается со многими самцами в группе. И в этой ситуации начинается конкуренция на уровне спермы. Шанс стать отцом больше у тех самцов, которые производят больше спермы, то есть у тех, у кого больше семенники. Поэтому у промискуитетных видов они гигантские. Семенники шимпанзе раза в три больше, чем человеческие. Пенис у шимпанзе побольше, чем у гориллы, длиннее, но все же не очень длинный и очень тонкий.

А человек не выделяется среди человекообразных обезьян по размеру семенников, они небольшие, примерно такие же, как у гориллы, — средненькие семенники. А вот пенис огромный. У обезьян такого не встречается. Можно предположить, что это следствие жизни в группе, состоящей из нескольких моногамных супружеских пар, как одна из адаптаций для снижения вероятности супружеских измен. Чтобы половой акт доставлял больше удовольствия самке, у которой тогда будет выделяться окситоцин, который стимулирует привязанность к этому конкретному самцу. Чтобы она больше мужа любила и у нее не слишком часто возникало желание ему изменять.

— А как проблему верности решают другие приматы?

— Группа, состоящая из нескольких моногамных пар, — это необычная штука для человекообразных обезьян. Есть кроме нас еще одни моногамные обезьяны — гиббоны, но у них группа состоит только из одной пары: самец, самка и их дети. Самка гиббона, когда видит, что к ее мужу приближается другая самка, сразу атакует потенциальную конкурентку. Чтобы ужились в одной группе несколько моногамных семей, у них должен быть развит социальный интеллект, понижена агрессия, должна иметься высокая склонность к кооперации. Антрополог Лавджой считает, что и прямохождение развилось для того, чтобы самцы могли переносить пищу на большие расстояния — своей жене.

Сейчас идет активный поиск генов человечности: сравнивают геном обезьян и человека и ищут отличия — что именно сделало нас людьми. Одно из изменений — исчезновение кератиновых шипиков на пенисе, которые есть у большинства млекопитающих. К ним подходят чувствительные окончания нервов, и они нужны для того, чтобы самец мог побыстрее кончить. Ведь в промискуитетном обществе жизнь неспокойная, тяжелая и особо растягивать удовольствие никто не старается. В ходе антропогенеза у нас закрепилась мутация, которая лишила человеческих самцов шипиков. Почему она оказалась полезной? Потому что это продлевало половой акт, что позволяло обоим участникам выделить побольше окситоцина и получше привязаться друг к другу, способствовало укреплению семьи.

— В чем выгода семьи по сравнению с промискуитетным сообществом?

— Когда у наших предков изменился образ жизни в связи с переходом из густых тропических лесов в более разреженные, потом в саванну, самке в одиночку стало совсем уж трудно выращивать потомство. Тогда получила распространение сначала стратегия «секс в обмен на пищу», популярная у многих других видов приматов. Самки становятся заинтересованными в том, чтобы надолго привязать к себе самца. Самец — в том, чтобы самка ему не изменяла, чтобы его энергия тратилась на выращивание именно его детей, а не чьих-то. Проблема промискуитетного сообщества в неясности вопроса с отцовством. Так возникает взаимный интерес, и постепенно формируются моногамные семьи, развиваются специальные адаптации. Например, скрытая овуляция: у людей нельзя определить по внешнему виду самки, готова ли она к зачатию, в отличие от наших ближайших родственников — шимпанзе и бонобо. Чтобы не рисковать, что самец уйдет к другой, если та будет рекламировать овуляцию. И самка способна заниматься сексом практически постоянно, чтобы не потерять интерес самца.

Мужчина в принципе в большей степени, чем женщина, заинтересован во внебрачных связях. То же самое у моногамных птиц. Это было удивительное открытие генетиков, обнаруживших, что большинство видов птичек, которые издавна считались образцами супружеской верности, в своих гнездах имеют значительный процент птенчиков не от того самца.

Степень демократии у приматов зависит от достатка пищи

Фото: Алексей Майшев

— То есть лебединая верность совсем не такая лебединая?

— По-настоящему верных видов моногамных птиц оказалось очень мало, а большинство только вид делают. Это так называемая социальная моногамия — пара живет семьей, заботится о птенцах, но при этом и жена вполне может гульнуть, и самец своего не упустит. Только жена отвернется — он летит на край участка и давай петь, призывая какую-нибудь пролетающую самочку.

Причина такого поведения — в основе теории полового отбора. Сперматозоидов много, они дешевые. Поэтому самец потенциально может оплодотворить бешеное количество самок. А яйцеклетки дорогие, это более дефицитный ресурс. Поэтому для самца спариться с двадцатью разными самками — это большой репродуктивный выигрыш, а для самки двадцать разных партнеров не дают больше детей. Хотя и самка тоже по-своему может быть заинтересована во внебрачных связях. Например, если мужа она выбирает по признаку «заботливый отец», чтобы он хорошо ухаживал за детенышами, то отца своим детям она может выбрать по признаку «опытный соблазнитель чужих жен».

— Значит, нужно создавать семью с лохом, а оплодотворяться опытным соблазнителем?

— Да, это одна из эффективных женских репродуктивных стратегий. Поскольку сыновья унаследуют качества своего отца, а соблазнители чужих жен оставляют в среднем больше потомства, то самка тоже получает репродуктивный выигрыш. Такая стратегия будет способствовать выработке у самцов способов защиты от этого. Например, у этих самых лохов развивается чувство ревности.