Эксперт Эксперт - Эксперт № 29 (2013)

Медленно, но растем

Однако для начала неплохо было бы разобраться с текущими хозяйственными трендами. Ежемесячные сводки Росстата о динамике промышленного производства подобны американским горкам — нырки следуют за взлетами, тональность комментариев вибрирует вслед за ними. Январь-февраль текущего года — промышленность неожиданно скатывается в минус, март — положительный рывок, итог первого квартала — нулевой. Апрель — снова плюс, май — большой минус, июнь — небольшой плюс. Разглядеть за этой болтанкой сколько-нибудь внятный содержательный тренд тем более невозможно, что все эти плюсы и минусы (мы сознательно опустили конкретные значения изменений) оценены по отношению к соответствующим месяцам прошлого года, и поэтому текущая динамика сильно смазана динамикой промпроизводства годичной давности. Это так называемый эффект базы — неисправимый дефект метрики всех макроэкономических показателей, сравнивающих интенсивность тех или иных потоков или запасов в текущий момент по отношению к моменту годичной давности. Мы уже не говорим о календарных нестыковках, делающих прямые сопоставления значений экономических показателей одних и тех же месяцев соседних лет сильно смещенными (например, в мае текущего года предприятия, те, что на пятидневке, отработали 19 дней, а в мае високосного прошлого года — 21, — вот и получите сразу же 10-процентную ошибку в прямых сопоставлениях).

Более содержательны оценки изменения макропоказателей в данном периоде (месяце, квартале) по отношению к предыдущему периоду — при условии, если аккуратно устранено влияние сезонного и календарного факторов. К расчету таких оценок Росстат приступил относительно недавно, а неправительственные исследовательские центры практикуют его уже давно. Мы в «Эксперте» пользуемся расчетами Эдуарда Баранова и Владимира Бессонова из НИУ ВШЭ, которые тянут ряды индексов интенсивности промышленного производства, тщательно выверяя ретроспективу и по возможности сохраняя преемственность данных уже более двадцати лет. Рассмотрим, что показывают их расчеты.

На графике 1 приведена траектория индекса промышленного производства после его сезонной и календарной очистки и сглаживания. Видим, что динамика промышленного производства России последних восьми лет четко делится на четыре периода: докризисный бум (май 2005-го — декабрь 2007 года), кризисный спад (за семь месяцев, с июля 2008-го по январь 2009-го, производство схлопнулось на 14%), восстановительный рост (февраль 2009-го — декабрь 2010-го) и, наконец, затухающий рост — с начала 2011 года по настоящее время. Момент перехода на более пологую траекторию роста ВВП смещен примерно на год вперед, он произошел в первом приближении на стыке 2011 и 2012 годов (см. график 2). Основная причина такого смещения более или менее очевидна — всплеск выпуска продукции сельского хозяйства в урожайном 2011 году после серьезной засухи в 2010-м, что повлекло за собой закономерный рост в смежных промышленных отраслях (пищевка), логистике, перевозках и т. д.

Из трех периодов позитивной динамики наиболее интенсивный рост промышленного производства наблюдался на стадии посткризисного восстановления — порядка 10% годовых, это почти вдвое выше темпов роста на стадии предкризисного бума (5,2% годовых). Темпы стадии затухающего роста еще более чем вдвое ниже — они составляют лишь около 2,1% годовых. Тем не менее важно подчеркнуть: рост в отечественной промышленности, пусть и слабый, сохраняется — именно рост, а не рецессия и даже не стагнация.

Слабый рост фиксирует в своих расчетах помесячной динамики промышленного производства и Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). По его оценкам, и в первом, и во втором кварталах текущего года сохранялся положительный прирост этого показателя — 0,1% в среднем за месяц. Правда, драйверы роста сменились: если в первом квартале опережающими темпами рос выпуск сырьевого комплекса обрабатывающих производств, а добыча полезных ископаемых стагнировала, то во втором квартале именно добычные отрасли обеспечили небольшой, но все же различимый совокупный рост промпроизводства, тогда как потребительски ориентированные обрабатывающие производства (еда, обувь, одежда) ушли в минус.

Расчеты нашего коллеги по «Эксперту» Юрия Полунина по авторегрессионной модели с распределенными лагами показывают, что во втором полугодии темпы роста промпроизводства должны несколько вырасти. Произойдет ли слом тренда и переход динамики индустриального выпуска на новую, более крутую траекторию роста, пока непонятно, однако целый ряд качественных соображений, прежде всего упомянутые нами позитивные сигналы, исходящие от государства, делают такую перспективу весьма вероятной.

Инвестиции: terra incognita

Теперь посмотрим, как себя чувствуют составляющие совокупного спроса. Начнем со спроса внутреннего. Самый загадочный компонент последнего — инвестиции в основной капитал. Загадочный — вследствие невысокого качества статистики инвестиций. Мы догадывались, что этот раздел официальной статистики оставляет желать лучшего — чего стоят хотя бы почти двукратные постфактум корректировки годовых темпов роста вложений в основной капитал за 2011 год, однако не подозревали, насколько все запущено. «Методика построения индекса физического объема инвестиций в основной капитал крайне непрозрачна. Более того, порой нарушается преемственность данных, — тщательно подбирает слова Владимир Бессонов, заведующий лабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста НИУ ВШЭ. — В самом конце 2010 года Минфин изменил инструкцию, касающуюся отнесения расходов на основные и оборотные фонды — граница была сдвинута с 20 тысяч до 40 тысяч рублей. Автоматически часть расходов компаний, ранее относившихся к инвестициям в основной капитал, с 1 января 2011 года перестала считаться таковой, что привело к проседанию оценок инвестиций в основной капитал».

С учетом этих обстоятельств Бессонов призывает крайне осторожно интерпретировать динамику сезонно скорректированного индекса инвестиций в основной капитал, построенного по исходным данным Росстата (она в числе прочих макропеременных изображена на графике 3). Что касается четырех-пятилетней ретроспективы (кризис 2008–2009 годов и его «окрестности»), динамика этого показателя более или менее адекватна действительности. А вот о том, что происходит с динамикой инвестиций в последние полгода, Бессонов уверенно судить не берется. Формально кривая демонстрирует переход от вялого снижения к стагнации, однако нет уверенности, что появление новых данных, прежде всего перерасчет ретроспективных данных по итогам года (львиная доля инвестиций приходится, особенно бухгалтерски, на декабрь), не приведет к значительному изменению текущей картины.