Итоги Итоги - Итоги № 26 (2013)

— На встрече с врачами Института Склифосовского вы сказали, что тот случай с покушением вас многому научил. Чему?

— Тогда я понял, что времени на то, что хотел бы сделать, может оказаться неожиданно мало. Я с тех пор тороплюсь. Если в моих силах сократить время на бюрократические процедуры, а какие-то вообще свести на нет, я делаю это. Вы, наверное, слышали, что в Нижегородской области с 2005 года, то есть с того момента, как я стал губернатором, объем ежегодных иностранных инвестиций увеличился в 14 раз. Сейчас это примерно 1,1 миллиарда долларов каждый год. Причем это не портфельные инвестиции, не бумажки, акции, а прямые инвестиции в основной капитал: строительство, оборудование. У нас построили предприятия ведущие фирмы с мировыми именами. Знаете, почему они к нам идут? Потому что у нас есть инвестиционный совет, который я создал и возглавил. Инвестор к нам приходит один раз, защищает бизнес-план, и в течение десяти дней мы его рассматриваем. Все согласования делаем сами. Приняли областные законы, стимулирующие инвесторов идти к нам, — налоговые и земельные льготы. Например, построили в Выксунском районе литейно-прокатный комплекс за три года. В чистом поле. Капитализация — 1,4 миллиарда долларов. Приехал Владимир Владимирович Путин на завод, спрашивает у руководителей: как вы сумели в столь короткий срок построить такой комплекс? Они говорят: «У Шанцева в кабинете сидели, и то, что надо было полгода согласовывать, согласовали за 15 минут. Он всех приглашал, утрясал проблемы. А строительство — дело техники. Для сравнения, Владимир Владимирович, мы в Москве в это же время, когда начинали завод, занимались реконструкцией головного офиса. Так мы до сих пор проект не согласовали!» А Владимир Владимирович поворачивается и говорит, мол, вот, Шанцев, что ты в Москве оставил! Я согласился: «Владимир Владимирович, я слишком хорошо знаю, что плохо в Москве, чтобы с этого начинать в Нижнем Новгороде».

Таких примеров, когда мы стараемся не тянуть с решениями, могу привести множество. Это, думаю, заметно. В конце прошлого года РИА Новости опубликовало рейтинг «Качество жизни населения в субъектах Российской Федерации», и по группе показателей, характеризующих уровень развития предпринимательской инициативы, наша область заняла первое место среди регионов России.

— Говорят, ваша область передовик еще в одном деле — борьбе с коррупцией. Это тоже последствия какого-то личного опыта?

— Коррупция была везде, во все времена. Вопрос, как к ней относиться. Думаю, что мое отношение к этому явлению было, в том числе, причиной покушения. Ведь все знали, что я начну в Москве создавать прозрачные схемы взаимодействия власти и бизнеса. Я действительно ввел конкурсы на распределение горзаказов, потом систему «одного окна». И с коррупцией боролся всегда — и в Москве, и здесь, где у меня больше для этого возможностей. В нашем регионе, например, теперь все нормативные акты проходят антикоррупционную экспертизу. Чтобы не было шлагбаумов, а на них — «кассиров» с кнопкой «открывать — не открывать». Еще в СССР с этим бороться начал. Пример: меня избрали председателем исполкома райсовета в 1985 году. Я был молод, еще и сорока не было. Меня встретили бывалые работники и в разговоре по душам предупреждают: Валерий Павлинович, ты во все влезай, но только в распределение жилья — ни-ни. Это такая грязная, непопулярная работа. Я послушал и понял, что мне надо все бросить, а этим заняться. Углубился и за месяц все понял. Сидят инспекторы в отделе учета и распределения жилой площади, получают зарплату мизерную — 80 рублей. Но под окном стоят их машины «Жигули» и часы на них золотые. Квартиры распределяет вроде бы председатель исполкома, но проект решения ему готовят эти клерки. Именно они пишут, кому какую квартиру выделить. А до того, как появляется фамилия очередника в решении, они приглашают по списку человека и говорят: иди, посмотри квартиру. Человек идет — на первом этаже квартира, он отказывается. Потом ему предлагают на пятом этаже без лифта. Тогда он соображает, что надо сделать, чтобы получить хотя бы на третьем.

Врубился я в схему, приглашаю всех и спрашиваю: сколько к нам в неделю приходит квартир? Они говорят: 10—15. Прошу принести мне список очередников, который каждый год утверждается на исполкоме. Принесли. Тогда резюмирую: я — председатель исполкома, а не вы, господа, поэтому не вы мне должны определять, кому и что выдаем, а я строго по списку. И что вы думаете? Они все уволились. Посадили на их место девочек, которые за 80 рублей носили бумажки из кабинета в кабинет, оформляли все документы после моего решения. Все — система рухнула.

Если мы в Нижегородской области хотим коррупцию победить — то ловим коррупционеров. А мы хотим, и потому у нас довольно много вскрыто нехороших деяний различных чиновников муниципальных, региональных. Радоваться бы, а нам говорят: о, блин, подобрали себе командочку... Развели воров. Да они сами развелись, а мы их выявили! Только на поверку их все равно меньше, чем кажется. Допустим, за прошлый, 2012 год было выявлено 2258 действий, которые можно квалифицировать как коррупционные. Все вскрыто, зафиксировано. Начинается следствие. 229 человек осудили. Мало или много? Как посмотреть. Я возглавляю антикоррупционную комиссию, и мы делаем опросы среди населения. Так вот — 51 процент опрошенных в жизни своей не сталкивались с коррупцией. Им никто не давал взятку, и они никому не давали. Мы спрашиваем их: откуда вы знаете о коррупции? Ответ — из средств массовой информации! Ведь пресса как поступает: что-то случилось, сообщили. И что там дальше — неинтересно. А следствие прошло, дело закрыли за отсутствием состава преступления.

— Скажите, чиновник — это ваше призвание? Ведь после распада СССР вы, как многие комсомольские и партийные работники, могли пойти в бизнес. Стали бы миллионером.

— Скорее миллиардером. Я же промышленность Москвы долго курировал... Но каждый сам для себя определяет, чем ему дальше заниматься. Когда все начали готовиться к переходу в бизнес, я уже был сложившимся руководителем — трудился секретарем Московского горкома партии. В 1991 году моя должность была упразднена, как и вся партия, и я впервые получил свою трудовую книжку. До этого ее не видел. Меня всегда вызывали и говорили: там трудно, мы тебе доверяем, иди, а трудовая книжка придет. Даже не знал, что там записано, какие поощрения-наказания... Сам себе выдал эту книжку, потому что кроме меня в то время в горкоме партии никого не осталось. Один работал: нужно было устроить людей на работу, разобраться с беременными, больными. Пять тысяч трудовых книжек выдать. Настроение было жуткое. Все думал: работал, людям помогал, решал их вопросы, проблемы, ничего плохого не делал, и вдруг оказывается — виноват, что состоял в партии...