Гелий Салахутдинов - Приключения на орбитах

После установки экрана температура стала снижаться с довольно большой скоростью – примерно один градус в час. В Центре управления полетом приняли решение переориентировать станцию в положение, при котором оставшиеся солнечные батареи будут максимально освещаться Солнцем.

Экипаж приступил к расконсервации станции. Температура на борту по-прежнему оставалась высокой, и у астронавтов несколько раз были небольшие тепловые удары, которые вызывали серьезное беспокойство у медиков.

Через два часа после установки экрана астронавты начали готовить обед.

27 мая, в 7 часов, наступило время отдыха. Спали они плохо и через пять с половиной часов доложили на Землю, что проснулись и готовы продолжить работы по расконсервации станции. Температура атмосферы станции снизилась до 37°С. Появилась надежда, что скоро экипаж сможет перейти сюда на «жительство». В основном блоке «Аполлона» царил беспорядок, было тесно из-за обилия всевозможных «лишних» вещей. И вообще «Аполлон» был менее комфортабельным, чем «Скайлэб».

Экипаж позавтракал и погрузился в свои хлопоты. Астронавты довольно легко передвигались по станции вдоль натянутого по всей ее длине нейлонового троса. Они заметили, что звуки их голоса быстро угасают. Им приходилось кричать друг другу, хотя они находились почти рядом.

Жизнь на станции постепенно входила в колею. После установки экрана всем стало ясно, что экипаж вполне может провести на ней весь запланированный срок. Руководителей полета, правда, теперь беспокоили большие расходы топлива на многократную переориентацию станции, потребовавшуюся для обеспечения ее теплового режима в первые 12 суток полета. На борту оставалось теперь менее 50 процентов его запасов. Конрад был поглощен мыслями о ремонте панели солнечных батарей. И чем больше он над этим думал, тем больше приходил к убеждению, что это можно сделать с помощью имеющегося инструмента. Он поделился своими соображениями с наземными специалистами и встретил понимание. Еще раз изучив полученные с «Аполлона» телевизионные изображения, в Центре управления пришли к выводу о возможности ремонта во время запланированного на 19 июня выхода одного из астронавтов в открытый космос.

Охлаждение помещений станции несколько приостановилось. Температура внутри нее по-прежнему была довольно высокой. Телеметрические датчики бесстрастно фиксировали, что пол станции нагрет до 41°С, баки с водой – до 55°С, а металлические шкафы для хранения пищи – до 47°С. Особенно трудно было соединять между собой металлические трубопроводы, которые нагрелись больше всего. Но экипаж действовал энергично и выполнил большой объем работ.

Перед отдыхом астронавты поговорили по закрытому радиоканалу с врачами и пожаловались на сухость в носу. В целом медики нашли, что состояние их здоровья хорошее и что они удивительно быстро приспособились к невесомости. Никто из астронавтов не испытывал космического укачивания, а значит, они могли работать в полную силу.

28 мая, в 2 часа 30 минут, астронавты устроились на отдых. Они были так утомлены, что проспали сигнал подъема. На Земле решили их не будить. Проснулись они на час позже запланированного и перешли с «Аполлона» на станцию, где впервые приготовили себе пищу. Завтрак совпал с семиминутной телевизионной пресс-конференцией, в ходе которой, отвечая на вопросы журналистов, астронавты выразили уверенность, что смогут провести на станции все запланированные 28 суток. Они отмечали быструю адаптацию к невесомости. Конрад сказал, что в космосе приходится использовать мышцы, которые мало загружены на Земле. В конце пресс-конференции астронавты направили телекамеру в иллюминатор и показали вид Земли из космоса.

Затем экипаж продолжил расконсервацию станции. Чтобы было не скучно, включили магнитофон, этот «день» стал для астронавтов музыкальным, поскольку музыка звучала с утра и до отбоя.

Температура атмосферы на станции вновь начала снижаться и вскоре достигла 30°С. Было жарковато, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было раньше.

Наступило время медико-биологических экспериментов. В соответствии с программой предполагалось четыре раза за весь полет брать пробы крови, которые в замороженном состоянии должны были быть доставлены на Землю для анализа. По их результатам врачи могли проследить динамику изменений в организме человека, происходящих в условиях невесомости. Это была довольно неприятная процедура. Сначала Кервин взял кровь у своих товарищей, потом Вейц «отомстил» ему тем же. Вейц под наблюдением Кервина опробовал установку для понижения давления на нижнюю часть тела. В конце упражнения он покрылся испариной. Приборы показали, что все основные физиологические параметры у него в. норме. Вейц приступил к упражнению на велоэргометре. Астронавту было настолько жарко, что он не смог разогнать его до необходимой скорости, при которой вырабатывалась электрическая энергия мощностью в 200 ватт.

Случилась в этот «день» и небольшая радость. С Земли сообщили о решении не проводить ежедневно повторяющееся включение реактивных двигателей системы ориентации. При их работе создавалось такое ощущение, будто кто-то колотит кувалдой по обшивке станции. Конрад решил очистить питьевую воду на станции с помощью хранившихся в кают-компании таблеток йода. Когда он взял одну из них, она рассыпалась в пыль и рассеялась по кабине – из-за жары она сильно пересохла.

Астронавты проверили комплект астрономических приборов и нашли, что он годен для ведения наблюдений. Попытка зарядить кинокамеру пленкой окончилась неудачей – заело механизм подачи. По-видимому, из-за высокой температуры покоробилась пленка. Кто-то забыл выключить на «ночь» электронную часть маятниковых весов, и они вышли из строя.

В конце «дня» была проведена коррекция орбиты с помощью двигателей «Аполлона». Затем наступило время отдыха.

29 мая начались научные наблюдения. Кервин в течение четырех витков наблюдал через телескоп за Солнцем и сделал около 400 фотографий. На Солнце удалось обнаружить небольшую вспышку. Остальные члены экипажа готовили аппаратуру для разведки земных ресурсов. Эти наблюдения были запланированы на следующий день.

Конрад неожиданно пригласил для переговоров по секретному каналу директора Центра имени Л. Джонсона доктора Крафта, начальника отдела подготовки астронавтов Слэйтона и сменного руководителя полета Хатчинсона. Корреспонденты, узнав об этом, буквально атаковали представителя Центра управления полетом вопросами о теме этих переговоров. Он спокойно ответил, что ничего особенного не произошло. Конрад сообщил о неудобствах работы с велоэргометром и попросил наземных специалистов разработать более подробные рекомендации по его использованию. Содержание этих переговоров не требовало секретности. Возмущенные корреспонденты тут же выразили свой протест против незаконного использования канала секретной связи.