Эксперт Эксперт - Эксперт № 35 (2013)

— Но одного Физтеха мало.

— Одного Физтеха мало. Поэтому появились другие аналогичные вузы. Например, университет Жореса Ивановича Алферова в Петербурге. Он построен по этому же принципу. Новосибирский университет в Академгородке. Это просто копия Физтеха. По этому пути надо просто идти смело и не изобретать велосипед. Сегодня говорят, давайте дадим деньги университетам, чтобы они вошли в топ ведущих вузов...

— Говорят и дают.

— Всякое даяние благо. Хорошо, пусть развиваются университеты. Но надо поддерживать все работающие структуры. Мы не настолько богаты, чтобы, создавая новое, ломать хорошо работающие структуры. Поэтому для меня этот вопрос надуманный. Я искренне не понимаю, в чем здесь такая гениальная идея, которая озарила наших начальников. На Физтехе, в МИФИ, в Новосибирске такая система — соединить науку и университет — успешно работает десятки лет.

— Как Академия наук собирается организовать реализацию мегасайнс- проектов, которая сейчас активно обсуждается, особенно в связи с взбаламутившим научную общественность возможным объединением пятнадцати физических институтов, в том числе академических, занимающихся этими проектами, в отдельную структуру с выходом их из академии.

— Эта идея давно обсуждается. И существует бумага, которую подписал предыдущий президент академии, где предлагается начать работать по такой схеме. Я не против, чтобы работы по мегасайнс-проектам были скоординированы. Но мы в Академии наук против того, чтобы институты, которые участвуют в этом проекте, меняли ведомственную принадлежность. То есть мы против создания еще одной структуры, которая и не академия, и не Курчатовский институт, а нечто другое, куда они переходят. По такому принципу сделано Общество Гельмгольца в Германии: существует министерство науки, и существует Общество Гельмгольца, объединяющее крупные научные центры. Но эти центры на самом деле являются моноцентрами, каждый из них создан вокруг какой-то одной крупной установки, может быть, двух. Скажем, DESY — это лазер на свободных электронах. Или GSI — центр тяжелых ионов с большим ускорителем. В каждом центре один мегасайнс-проект, и всё. У нас же речь идет о другом. У нас каждый институт занимается работами во многих направлениях. Скажем, Институт прикладной физики академика Литвака в Нижнем Новгороде. Великолепный институт. Там часть работ ведется по мегасайнс-проекту ELI — по созданию лазерной системы экзаваттного уровня мощности. Но кроме этого они еще занимаются океаном, электроникой, физикой плазмы, нелинейной наукой, то есть проблемами, которые к мегасайнс прямого отношения не имеют. И если их отдать только под мегасайнс, увести из академии, это на пользу дела не пойдет.

Мы предложили другую схему. Мне она кажется более содержательной. Как делалось раньше при решении крупной задачи? Скажем, при создании межконтинентальных баллистических ракет? Например, государство дает техническое задание: сделайте ракету дальностью семь тысяч километров с весом боеголовки пять тонн. И дальше происходит следующее. Создается научно-технический совет главных конструкторов: нужно разработать топливо — подключают Институт химической физики Академии наук. Институт химической физики имеет много разных направлений. Но те, кто понимает в ракетных топливах, будут работать по этой тематике. А все остальные будут продолжать работу по своей. Другой институт выделит специалистов по какой-то другой ракетной тематике, третий еще кого-то. Так и по мегасайнс-проектам: не надо из-за одной, пусть даже очень важной задачи всех специалистов каждого из институтов переводить туда. Они будут лишними. В этом отличие организации работ по мегасайнс у немцев и у нас.

Есть проблема? Есть. Деньги есть? Есть. Создавайте совет из специалистов. Пусть они скажут, что этому институту мы дадим такие-то ресурсы, другому — другие, третьему — еще что-то. Остальные их сотрудники войдут в другие проекты. Например, по созданию подводной лодки. И с этим проектом будет то же самое. Но мы не разрушаем таким образом сложившиеся институты. Как я понимаю, руководители пятнадцати институтов, которые принимали решение об организации работ по мегасайнс-проектам, именно это имели в виду. А если под каждую задачу мы будем делать новую организационную структуру, это будет очень тяжелая управленческая конструкция, лишняя бюрократия и мало толку.

Сергей Сумленный

В сентябрьских парламентских выборах в Германии примут участие 34 партии. Большинство из них совершенно неизвестны немецкому избирателю. Однако существование мелких партий принципиально важно для политической системы ФРГ

В сентябрьских парламентских выборах в Германии примут участие 34 партии

Фото: AP

«Партия пиратов, Марксистско-ленинская партия Германии, Экологически-демократическая партия, Партия верных Библии христиан, “Фиолетовые”, Партия не идущих на выборы, Партия здравого смысла» — когда глава федеральной избирательной комиссии Германии Родерих Эгелер, выступая на пресс-конференции в Берлине, перечислял названия партий, допущенных до выборов в бундестаг, даже знаток политического ландшафта страны не мог с уверенностью сказать, что знает все названные политические организации. В списке из 34 партий, допущенных до выборов в Германии, наряду с общеизвестными правящим Христианско-демократическим союзом (ХДС) или оппозиционной Социал-демократической партией (СДПГ) присутствуют партии с такими экзотическими названиями, как «Прямо сейчас… Демократия через референдум» или «НЕТ!-идея», — девять из них участвуют в федеральных выборах впервые.

Наследство для партии

Мелкие партии редко напоминают о себе даже перед выборами — большинству из них не по карману масштабная реклама, и на страницы газет они попадают обычно благодаря курьезам. Так, Марксистско-ленинская партия Германии (МЛПГ) вошла в историю немецкой политики в 2005 году, когда установила рекорд сбора пожертвований, который, видимо, еще долго не будет побит: некто Михаэль Май, житель бедного шахтерского городка Мёрс, внес на счет партии 2,5 млн евро пожертвований. Как объяснил сам бывший шахтер, он получил эти деньги в наследство — и поспешил сделать самое крупное пожертвование частного лица политической партии, ранее поддерживавшей шахтерские забастовки. Впрочем, даже это не помогло МЛПГ укрепиться на политическом ландшафте. Как и многие другие карликовые партии, она осталась игроком третьей политической лиги.