Альберт Макашов - Трагедия СССР. Кто ответит за развал

Второй дивизионный политрук - подполковник Гончаров. Тоже пил, да так, что я раз за разом отказывался подписать ему служебную характеристику на звание «полковник», а он за это не подписывал мне партийную характеристику на звание «генерал» - хоть и успехи были, уже три с половиной года командовал я дивизией.

Со стороны на нас посмотрели и решили попросту развести. Меня -советником в Сирию, его - в военкомат. Потом подумали: дивизия-то трудная, «дикая», а Макашов справляется. Оставили меня комдивом, Гончарова же направили в Полтавский облвоенкомат. Там, вручая кому-то в пьяном виде партийный билет, он упал со сцены клуба в оркестровую яму и сломал себе ногу. Только после этого сказали мне, что я был прав, и подписали представление к генеральскому званию.

Командую 20-й армией в ГСВГ. Член Военного совета - Горобцов. До этого он шесть лет работал в военном отделе ЦК КПСС. Худшего офицера я за всю службу не встречал.

Главной своей задачей Горобцов считал записывать за мною все, что ни скажу на встречах с немцами. Я нередко переходил на немецкий (спасибо суворовскому и разведслужбе в ГСВГ - пленного допросить да немку уговорить и сегодня сумею), а он после этого пытал переводчика: что командующий сказал такого, что немцы засмеялись? Докладывал все обо мне и о моих шутках начальнику Главпура Лизичеву, а тот смеялся и мне велел не обращать внимания.

И ведь именно этого самого Горобца (среди офицеров его дразнили Мехлисом) должны были по разнарядке направить делегатом XXVII съезда партии, но офицеры избрали командующего, то есть Макашова.

Вспоминая все это, я виню не систему, а фамилии. Хотя, если столько много было дураков и прилипал к партии, то и партия виновата. Виновата!

Однажды я сказал, что писатель Пикуль своими романами сделал для патриотического воспитания больше, чем весь Главпур. Долго на меня обижался генерал армии Лизичев. Но разве я виноват, что это - правда?

Член Военного совета округа - Тарасов.

Коллекционер удостоверений. Он и блокадник ленинградский, и участник вхождения в Чехословакию, и даже «Воин-интернационалист в Афганистане». Как говорят, действительно летал в Кабул пару раз -проверять порядок в тумбочках солдат, служивших при штабе армии. Не припомню только, были ли у него «корочки» чернобыльца.

Когда я принимал Уральский военный округ, то спросил, помимо прочего, почему на здании штаба нет доски с фамилией Жукова, который был здесь командующим с 1948 по 1953 г. Ко мне подскочил Тарасов: «Товарищ командующий, ведь Жуков не реабилитирован. » Через месяц доска уральского мрамора красовалась на штабе округа, ветераны каждую неделю приносили гвоздики - даже в мороз, - а Тарасов заложил меня Лизичеву, начальнику Главпура.

Да, политруки у нас были бдительные - о любой идеологической угрозе «верхи» узнавали от них почти сразу. На сцене Куйбышевского театра драмы ставят пьесу «Солдат Чонкин». Вызываю помощника по комсомолу:

- Ты «Чонкина» в театре смотрел?

- Да, сплошная гадость про Красную Армию.

- Получи у начфина деньги по 32-й статье (боевая подготовка). Закажи 200 билетов. Каждому комсомольцу из учебной дивизии по пакету. В каждом пакете по три помидора. Забросать сцену, режиссера и артистов после первого акта к чертовой матери.

Через час звонит Лизичев: «Альберт, ну опять ты партизанишь.» и т. д.

Может быть, мне просто не повезло с «комиссарами»? И в дивизии, и в армии, и в округе? Но почему именно мне? Когда встречаюсь сегодня с коллегами по прежним должностям, они искренне удивляются - почему я вроде как защищаю политруков? Да ведь я не их защищаю, а идею. Идею социализма, его принципы принадлежности природных богатств всему народу, т. е. государству - ане кучке прохвостов. Никак не могу оправдать поведение начальников Главпура Лизичева, Шляги в период перестройки. Ведь струсили, стали поддакивать Горбачеву. Институт замполитов (или, как они пели: «А по-прежнему - комиссары») по окончании Великой Отечественной войны стал больше вредить единоначалию. С их ролью как помощников по воспитанию - согласен. Добрые чувства остались от совместной работы с Константином Кругловым (службу окончил генерал-майором, начальником политического училища), генерал-майором Иваном Ивановичем Микулиным, генералом Моисеевым Николаем Андреевичем, полковником Гантамировым. Но таких были единицы, а по большому счету - не любили в войсках политработников. Страшно далеки они были от войск. За редчайшими исключениями все они по приказу стали хвалить перестройку, хотя ни один не мог объяснить - что это такое (возникший сперва лозунг «Перестройка - это повышение боеготовности» очень скоро исчез). Они и первыми перебежали в лагерь «сосал-демократии», первыми же приспособились к рынку. Про Советскую власть и про народ тоже забыли -первыми.

Что могу сказать?.. Формализма в партработе было много, дураков и карьеристов - еще больше. С настоящими политработниками я всегда работал в одной упряжке. Делото нужное. Но почему на верхушке политработы неизменно оказывались проходимцы? А рыба-то с головы гниет.

С тех же времен, с начала 90-х, начинается у меня «любовь» с демократической прессой. Чуть ли не каждое появление в Москве на съезде, чуть ли не каждое интервью вызывали озлобление и шум в центральных газетах. К началу 90-х почти все средства массовой информации (пропаганды) были захвачены перестройщиками-демократами. Особенно злобствовали, помимо «Известий», журнал «Новое время», «Комсомолка», поддерживали их почти все центральные издания. Даже «Гудок» однажды переврал всю мою речь, так что в ответ им я писал: «И ты, брат «Гудок», освистал почетного железнодорожника СССР генерала Макашова.». Что уж говорить про «МК». Чего только этот «сексомолец» не писал обо мне! И все в основном мелкие пакости. А я этим горжусь. Раз псы лают да не кусают - значит боятся.

Журналистка «Огонька» как-то напечатала выдержки из моей лекции на сборах молодых командиров. Вот генерал пишет, чтобы на каждых стрельбах в поле выходил весь личный состав, включая и политработников. Это, мол, для того, наверное, чтобы и в полевых условиях партия указывала цель - куда стрелять. Ответил ей, и это опубликовали, в таком духе: мадам, я в ваше дело - гинекологию - ине суюсь, так и вы про мое не рассуждайте. Особенно если не знаете, что задачей моей было выгнать политработников в поле, на танковые директрисы. Пусть освещают ход стрельб в многотиражке, награждают лучших, пропагандируют. И заодно пусть сами учатся. А то в каждом полку по замполиту, парторгу, помощнику по комсомолу, начальнику клуба - и все предпочитают отсиживаться в городках, оформлять и переоформлять ленинские комнаты. На полигоне, видите ли, для них слишком холодно, мороз, дождь, слякоть.