Альберт Макашов - Трагедия СССР. Кто ответит за развал

В заключение хочу сказать, что верю - когда в Кремле будут патриоты, Россия признает ПМР и республика войдет в состав СНГ либо, если того пожелает приднестровский народ, станет частью России.

За свою работу в Приднестровье я получил республиканский орден «За мужество и храбрость». Горжусь этим, так как считаю, что моя поездка заставила руководство России повернуться лицом к патриотическому движению и не позволила бесшумно сдать Приднестровскую Молдавскую Республику.

За годы службы Родине я получил награды и звания:

Генерал-полковник - за безупречную службу в Советской Армии, успешное командование войсками двух округов: Уральского и Приволжско-Уральского.

Золотая медаль - за окончание Военной академии им. М. В. Фрунзе - 1973 год.

Золотая медаль - за окончание Академии Генерального штаба - 1982 год.

«Почетный железнодорожник СССР» - приказ министра путей сообщения № 128 от 23.12.88. «За большой личный вклад и проявленную инициативу по обеспечению устойчивой работы Закавказской железной дороги».

Народный депутат СССР, 1989-1991 гг. от Свердловской области (Ирбитский избирательный округ).

«Лучший русский 1992 года» - в противовес Горбачеву, признанному в Германии «лучшим немцем», журнал «Молодая гвардия» признал «лучшим русским» советского генерала.

Депутат Государственной Думы России - с 1996 года от Самарской области (Промышленный избирательный округ).

Почетный академик Петровской академии наук и искусств - 1999 год.

Почетный академик Международной славянской академии наук, образования, искусств и культуры - 1999 год.

Орден «За службу Родине» III степени - за освоение новой боевой техники.

Орден Красной Звезды - за успешное проведение оперативно-тактических учений в Закавказье с присутствием иностранных военных наблюдателей.

Орден «Защитник Советов» - за защиту Конституции и Советской власти в октябре 1993 года.

Орден Сталина, за № 01, - за совокупность патриотических действий по освобождению России от перестройки и реформ.

Орден «За мужество и храбрость» - Приднестровской Молдавской Республики.

Был под следствием с 25 августа по 25 декабря 1991 года. Из четырнадцати командующих войсками округов и четырех сил флотов единственным уволен за активную поддержку ГКЧП.

Находился в тюрьме «Лефортово» с 4 октября 1993 года по 26 февраля 1994 года за активное участие в восстании против ельцинского режима.

Под следствием со слов СМИ за разжигание антисемитской ненависти и призывы к насильственному свержению ельцинской власти (4,6 октября 1998 г. на митингах в Москве и Самаре, в апреле 1999 г. в Новочеркасске на встрече с казаками).

«НАРОДНЫЙ ГЕНЕРАЛ» - признан на митингах, в армии.

Есть еще два ордена иностранных государств, но я их не афиширую.

Я горжусь особенно своим участием в защите Верховного Совета и Конституции РСФСР. Иметь гражданское мужество выше, чем военное. Я не сбежал, не отказался от Красного знамени, от Присяги. С тех пор каждого меряю вопросом: «А что ты делал в октябре 93-го?»

По возвращении из Приднестровья спрашиваю редактора журнала «Молодая гвардия» Анатолия Иванова, присвоившего мне звание «лучший русский 1992 года»:

- Что, не могли курносого найти?

А Иванов отвечает:

- Нев отсутствии курносых дело, а в отсутствии русского характера бойцовского.

А по мне, так лучший или не лучший года, месяца или недели - неважно. Главное - русский. Главное - что не «лучший немец», как Горби и его подпевалы.

Я был еще комендантом Нахичеванской республики, когда позвонил командующий Родионов И.Н. и приказал срочно прибыть в Ереван:

- Вы назначены министром-комендантом особого района Армении.

- Игорь Николаевич, но там же правит ваш начальник штаба Самсонов. Неудобно мне как-то .

Откровенно говоря, мне не хотелось с одной собачьей должности на другую.

- Альберт Михайлович, приказ уже подписан. Прилетай.

Так я оказался комендантом особого района Армении после землетрясения.

Многотысячные митинги на Театральной площади сотрясали республику. Армянская диаспора за рубежом подпитывала эти настроения материально. Я выходил на встречи с людьми и доказывал, что республика, которая сто процентов хлеба, восемьдесят процентов мясо-молочной продукции, сто процентов деловой древесины, нефти, газа и т. д. получала из центра, не может выжить, отделившись от Союза. Митингующая Армения бежала к «независимости» впереди республик Прибалтики.

Чем только коменданту не приходилось заниматься. От поддержания порядка, поставки материалов, расквартирования строительных частей и техники для работы в очагах разрушения до выступления на телевидении, радио, в газетах. Я жил в кабинете, превращенном в центр управления. За дверью стояла раскладушка, на столе лежал мой автомат. И вот в это время приехал Проханов, и я познакомился с ним лично, хотя до этого с удовольствием читал его газету «День», когда выдавалась свободная минута (армейская шутка: когда командиры читают газеты - отдыхают, когда политработники - работают). Для поездки из Еревана в Карабах я отдал Проханову свой «УАЗ», водителя и адъютанта с автоматом.

В Ереване карабахских армян считали не равными себе, и в разговорной речи часто слышалась кличка «карабахский ишак». А здесь началась такая кампания в прессе, радио, ТВ, что сразу были созданы комитеты «Карабах» во всех вузах, школах, и даже в детских садах детишки водили хоровод с флажками «Карабах» в руках. Это было настолько нелепо, настолько видно, что все ветви власти, в том числе и армянские, отслеживали эту карабахскую, опасную обстановку. Дело в том, что 7-я армия, расположившаяся на территории Армении, и 4-я армия в Азербайджане в период войны укомплектовывались в основном за счет местного населения, и офицеры были в основном местные. Таки звали: «Армянская армия», «Азербайджанская армия», и все старания кадровиков и мобилизаторщиков исправить положение не удавались.

Тот личный состав, который прибыл из Ростовской области и Краснодарского края, не спасал положения. Таки приходилось мне большую часть времени работать в Армении, а в Баку работал генерал-полковник Тягунов Михаил Александрович, представитель Южной ставки.

В один из тех напряженных дней я и познакомился с Прохановым.

Когда я стал командующим, мы с ним продолжали поддерживать связь: то военком г. Троицка сообщит о рассказах одного деда, который якобы на фронте расстрелял отца Горбачева; то делегация писателей во главе с Кунаевым пожелает посмотреть не солдат с Красной площади, а настоящих -с Тоцких лагерей. А когда меня «демократы» уволили, то я уже не выходил из редакции Проханова.