Андрей Пионтковский - Искушение Владимира Путина

Царь-модернизатор Петр Алексеевич не «прорубил окно в Европу», а всего лишь открыл узкую щелочку, в которую протиснулась головка «российской политической элиты». И с того времени у нас образовалось два разных народа. Они назывались соответственно «барин» и «мужик». Во всех других странах всегда была и есть своя социальная градация, но нигде этот разрыв между «барином» и «мужиком» не имел и не имеет такого фундаментального характера, как в постпетровской России.

Это был не классовый, а культурологический, я бы даже сказал, антропологический раскол, это именно два разных народа, которые просто не знали и не понимали языка друг друга.

Этот разлом стал запрограммированной на века исторической трагедией России. Метафизическое напряжение не могло не взорваться и гибель романовской империи в революции 1917 года была исторически предопределенной.

Парадигма пропасти между «элитой» и народом сохранилась и в других ипостасях российского государства. Большевики использовали энергию протеста, порожденную разломом начала XVIII века, но они сами воспроизвели ту же систему, при которой власть смотрела на народ как на неограниченный резервуар бесправных рабов для осуществления своих глобальных имперских или идеологических целей.

Коммунистическая номенклатура и советская интеллигенция были так же бесконечно далеки от народа, как и дворянство.

Крестьянам только в начале 1960-х выдали паспорта, они были такими же рабами, как и в XVIII веке.

Сменилась, наконец, и коммунистическая доктрина. Но сохранилась непотопляемая номенклатура, а все та же реальность метафизического разрыва между «элитой» и народом стала даже еще более наглядной. Существование двух Россий - России Пикалева и России Рублевки, хмуро смотрящих друг на друга на телевизионных экранах, - это тот же фундаментальный раскол, который был порожден «модернизацией» Петра, а затем воссоздан «модернизацией» большевиков.

Только в отличие от русского барина XIX века, воспитанного на классической русской литературе и испытывавшего комплекс вины перед мужиком, рублевские читают исключительно гламурных авторов и потому никаких комплексов не испытывают. Недаром только что назначенный путинский Геббельс хватается за пистолет при словах русская классическая литература.

Мы по-прежнему существуем в контексте двойного отчуждения, двойной пропасти - не только полной дискредитации власти в глазах политического класса, но и полной дискредитации всего современного политического класса в глазах народа - пассивного объекта «модернизации» последних 20 лет.

Последние сто лет русской истории мы прошли по снежному кругу в метели, безнадежно застряв в петле времени.

2012 г.

С большим эстетическим удовольствием прочел «Особое мнение» Г. Павловского. Материал очень информативный и содержательный, но об этом чуть ниже. Привлекательна прежде всего форма изложения. Размышления умного, образованного, раскованного свободного чело века.

Какие же ужасные компрачикосы так долго уродовали мозг и душу этого действительно незаурядного автора? Какими вымученными и фальшивыми были все его пропагандистские экзерсисы периода путинского послушания с их натужными претензиями на искреннее авторское чувство. Ну вот, например, о митингах протеста из творческого наследия мэтра:

«Попытка выставить Путина из русской политики была бы крайней формой национальной измены. Мы все делим славу и честь его победы. В сущности Путин сегодня - победитель, а не президент, и власть его уже теперь - власть победителя. Власть национального гения - чудная власть. Здесь нет и не может быть никаких компромиссов. Вольно в хорошую погоду оппозиционно гулять по безопасной путинской Москве. Но представьте себе, что кто-нибудь из гуляющих попытался бы реально, а не шутовски поднять руку на Путина, - вся сцена тут же переменится . Нация реально ощерится, а противные ей разбегутся.»

Лишенный кремлевского пропуска и пайка поздний Павловский оставил свои ужимки и как великий поэт впал в неслыханную простоту. Теперь он ясно видит несовместимость с жизнью страны института национального гения, не важно, человек ли это по фамилии «Путин» или ничтожества, которые используют эту фамилию как штамп, факсимиле, бренд. Что-то от отчаяния политтехнологического Франкенштейна, вылепившего из телевизионной глины этот штамп, бренд, бред.

А теперь о самом главном - о том, как избавить страну от национального гения. Об этом, собственно, весь текст прозревшего Павловского. Ну, особого бинома Ньютона тут нет. Национальные гении в законе не уходят в результате пошлых свободных выборов. Гений и злодейство прогнившей буржуазной демократии принципиально несовместны.

Все национальные гении - от Муссолини до Чаушеску и от Дювалье до Кадаффи -уходят несколько более романтическим способом. Исчерпывается и истлевает со временем породивший их миф, возрастают недовольство масс и тошнота элит. Входящие в политбюро режима Савлы начинают постепенно перекрашиваться в Павлов, размышляющих о том, как, избавившись от национального гения, сохранить свою власть или на худой конец свою шкуру и накопленные непосильным трудом активы. Процесс развивается необратимо и в какой-то момент произносится все то же сакраментальное «Оказался наш отец не отцом, a сукою».

Именно это продвинутый Павловский уже произнес и несколько раз убежденно повторил. Но Павловский не член политбюро. Он всего лишь бывший секретарь ЦК по идеологии. Тем не менее его настроения весьма показательны.

Но еще интересней его ценнейшие интимные свидетельства об атмосфере внутри самой головки власти. Сверх-информированный инсайдер Павловский убежден, что ни одна из двух составляющих ядро режима группировок (силовики, сислибы) не смогла бы править страной в одиночку. Более того, он полагает, что сислибам пора бы эту неспособность путинских силовиков продемонстрировать наглядно. Вот темпераментный поток его кипящего возмущенного сознания:

«Клерки, те самые клерки, без которых Путин никто. Никто. Власть нынешняя в Кремле - она никто без Клерков. Ведь, я знаю, я точно знаю, что они думают о происходящем. Они считают это безумием. Но пора бы им это выразить. Дмитрий Анатольевич Медведев хорошо бы смотрелся в демонстрации 12-го июня. Многие члены его правительства, такие как господин Абызов, такие как господин Белоусов, некоторые помощники Путина такие как госпожа Набиуллина. В этом нет ничего плохого. Они просто присоединятся к людям здравого смысла.

Понимаете. Каждый человек может сойти с ума, каждая власть может сойти с ума, в России особенно. значит не надо адресоваться к нему. Он сам либо преодолеет, либо не преодолеет свое состояние. Надо действовать так, как будто бы Путина нет».