А Пузиков - Эмиль Золя

Разбрасывая подачки, поощряя финансовые аферы, расходуя на украшение фасада империи огромные деньги, Наполеон III стремился привязать к себе те общественные слои, которые поддерживали государственный переворот. Рождение "эпохи безумия и позора", как метко назвал Золя Вторую империю, сопровождалось быстрым продвижением к власти всевозможных авантюристов, одержимых жаждой легкой добычи. С этой социальной темой Золя связывает судьбу афериста Саккара. Явившись в Париж, Саккар не может простить себе, что в решающий час он не сумел предугадать победы Луи Бонапарта и примкнул к империи только после 2 декабря. Не надеясь сделать политическую карьеру, он намечает объектом своих вожделений сферу финансовых спекуляций и быстро достигает цели. Воспользовавшись перестройкой Парижа, Саккар придумывает хитроумную комбинацию с покупкой домов, предназначенных на слом, и с помощью подлогов, сговоров, прямого жульничества становится богатейшим человеком империи, одним из ее столпов. Саккар в изображении Золя - собирательный тип, в котором воплотились черты десятков и сотен сподвижников Наполеона III. Типичность Саккара становится еще более убедительной, когда мы знакомимся с другими персонажами романа, как бы дополняющими этот центральный образ. Среди них колоритна фигура барона Гуро, получившего баронский титул от Наполеона I и сумевшего быть пэром Франции при Людовике XVIII, Карле X и Луи-Филиппе. Благосклонностью в Тюильри пользовался и другой столп общества, Тутен-Ларош, - "ограниченный ум, способный только на темные коммерческие махинации". Таковы и другие: чиновник Мишлен, продвигающийся по служебной лестнице с помощью жены; проходимец Ларсоно с манерами князя и приветливой внешностью, "способный своим преследованием довести должника, подписавшего вексель, до самоубийства"; госпожа Лоуренс, которая, сохраняя высокое положение в обществе, наживается на сводничестве; сестра Саккара, Сидония, эксплуатирующая человеческие слабости. Среди этого окружения Саккар, как рыба в воде. Такова опора империи, и не случайно во время бала в Тюильри, на котором присутствует император, мы видим многих из перечисленных персонажей. Как величайшую национальную трагедию изображает Золя торжество всего этого сброда, расточающего народное богатство, утопающего в бессмысленной роскоши. Будущий министр при Наполеоне III, брат Саккара, Эжен Ругон, так формулирует причины, побуждающие правительство опираться на людей, безудержно рвущихся к богатству и наслаждениям: "У нас всегда будет накрыт стол, и мы сумеем удовлетворить самые большие аппетиты. Это наиудобнейший метод для того, чтобы царить..."

Большое место в романе Золя заняла интимно-бытовая тема, которая теснейшим образом переплетается с социальной темой и дополняет ее. Вторая империя порождала не только цепких и жизненно активных хищников, но и расслабленных, изнеженных паразитов, способных лишь на удовлетворение своих изощренных и болезненных прихотей. Эта линия романа связана с образами молодой супруги Саккара, Рене, и его сына Максима.

Образы Рене и Максима должны были свидетельствовать о внутренней дряблости и бесплодности Второй империи.

Золя выступает в романе "Добыча" как объективный и справедливый историк, тщательно изучивший многочисленные материалы, относящиеся к характеристике общественных нравов в период царствования Наполеона III. Он жгуче ненавидит этот режим и со страстью клеймит позором врагов французского народа.

В следующем своем романе, "Чрево Парижа" (1873), Золя обращается к жизни мелкой буржуазии, к тем ее представителям, которые сумели урвать свою долю от щедрот империи. Его внимание приковано на этот раз к центральному рынку Парижа, к самодовольным, разжиревшим торговцам, удовлетворенным своим положением "среднего класса", боготворящим режим "твердой власти" и "общественного спокойствия". Создавая большое количество жанровых сцен, ставя своих персонажей в разнообразные жизненные ситуации, Золя помогает читателю глубоко познать мирок этих "порядочных людей", у которых пищеварительные органы заменили душу и ум.

В центре романа - супруги Кеню, размеренный ход жизни которых нарушается неожиданным вторжением бежавшего с каторги республиканца Флорана. Кеню, обязанный Флорану, который приходится ему братом, воспитанием и благополучием, встречает нежданного гостя с неподдельной радостью. Но требуется не много времени, чтобы эта братская любовь подверглась испытанию и испарилась. И Золя тонко показывает, что дело не в дурных человеческих качествах Кеню. Перед нами конфликт двух непримиримых социальных начал, борьба "толстых и тощих", столкновение людей самодовольных, эгоистичных, сытых с человеком, безразличным к собственности и "жирным радостям", способным к тому же, правда, в мечтах, уничтожить это "прочное благополучие и счастливое изобилие".

Наиболее полно олицетворяет в себе психологию "толстых" Лиза Кеню. Рисуя портрет Лизы, Золя отмечает ее "очень благопристойный вид", "блаженное спокойствие", медлительность в движениях, серьезность ("веселость светилась только в ее взгляде"), опрятность. Полнота Лизы, сияющая белизна ее одежды все как бы говорило о благополучии, сытости, удовлетворенности. Любовь Лизы к Кеню спокойна, рассудительна, расчетлива.

Колбасная лавка, которой владеют супруги Кеню, - "целый мирок вкусных вещей, жирных и таявших во рту". Здесь сосредоточились все их интересы, все помыслы.

Супругам Кеню и их окружению Золя противопоставляет неудачника, "невольного" республиканца Флорана. Школьный учитель. тишайший и добрейший Флоран был всегда далек от политики, но в декабрьские дни переворота, безмятежно двигаясь с толпою по бульвару, он попал под выстрелы правительственных солдат и, запачканный чужой кровью, был схвачен полицией и присужден к каторжным работам. Пребывание в Кайенне, издевательства, которые чинили над ссыльными тюремщики, лишения и голод всколыхнули во Флоране свободолюбивые чувства и заставили поклясться в отмщении палачам. Вернувшись в Париж по подложным документам и поселившись у Кеню, Флоран втянулся в политику.

В годы Второй империи существовало множество тайных обществ, большинство которых не шло дальше громких фраз и за деятельностью которых полиция легко устанавливала слежку. Одно из таких мертворожденных обществ сатирически изображает Золя в своем романе. Люди, собирающиеся в кабачке Лебигра и сотрясающие воздух революционными фразами, меньше всего способны к решительным действиям.

Золя с сочувствием говорит о честности и убежденности Флорана, но множеством деталей показывает всю его наивную доверчивость, оторванность от жизни и неспособность к каким-либо практическим делам. Хотя Флоран готовится к кровопролитным боям, один вид крови заставляет его терять сознание. Выделяя Флорана из массы шумливых политиканов, противопоставляя его бескорыстие расчетливому эгоизму лавочников, Золя отнюдь не склонен видеть в нем какую-либо реальную силу, способную в чем-то изменить жизнь.