Анджей Сапковский - История и фантастика

— Я уже приметил в нескольких ваших интервью воинственное фырканье в ответ на навешивание ярлыка постмодерниста. Между тем вы сами напрашиваетесь, потому что трудно, как ни говори, назвать ваше творчество жесткой фэнтези. Вы бьете во все — не скажу колокола — но колокольчики, чтобы спародировать Ольгу Токарчук [169] Очень популярная писательница из молодой генерации. В ее творчестве значительное место занимает увлечение тайной и таинственностью. На русском опубликованы ее романы «Путь людей Книги», «Дом дневной, дом ночной» и сборники рассказов. .

— Я не обижаюсь, когда меня называют постмодернистом, но пытаюсь доказать, что, если писатель не просыпается утром и не твердит себе во время бритья: «Сегодня, в четверг, я буду постмодернистом», то он не постмодернист. Подгонять теорию к тому, что кто-то написал, не запрещается… (Минутное колебание.) но через пятьдесят лет после смерти автора. Делать же это еще при его жизни — доказательство кретинской наглости, свойственной нашей критике. Утверждая, что данный автор — постмодернист, поскольку здесь позаимствовал у одного, а тут процитировал другого, можно прийти к выводу, что первым постмодернистом был Гомер. Он же наверняка начинал не на пустом месте, а тоже к чему-то обращался, только — к сожалению — мы не знаем, к чему и к кому. И я, кстати, не думаю, что, входя в театр «Глобус», кто-нибудь останавливал Шекспира, идущего с рукописью под мышкой, и кричал: «Привет, Билли, ты вроде бы революционизируешь елизаветинский театр?» Скорее всего наверняка говорили: «Привет, Билл, а здорово у тебя получилась шуточка, ну, с тем, как его… ну… с черепом… этого… как его? Макбета, что ли?» Однако спустя достаточно долгое время уже, и верно, можно было бы Шекспира как-то к чему-то причислить. Но после достаточно долгого времени!

— В поле интересов писателей, которых причисляют к постмодернистам, например, Кальвино, Желязны, Фаулза или Гретковской, неоднократно появляется Таро. Когда-то о «Башне Шутов» вы сказали: «Если у кого-то возникают ассоциации с Таро, то это соответствует истине». Я прочел, вероятно, все рецензии на «Башню», но никто из рецензентов этого мотива не отметил. Или вы ввели Таро в текст ради собственного удовольствия? Так, может, стоит пояснить, как и зачем? Пусть и другим будет приятно.

— Говорите, ни один из рецензентов не заметил? Ах-ах, это ж надо! Ни один из тех гениев, которые все знают и распоряжаются душами? Которые читали все, что рецензировали? Ах-ах! Ладно, шутки в сторону. На Таро указывает название, и оно же несколько раз упоминается в тексте книги. Речь идет об одной из карт Таро, шестнадцатой из так называемых старших арканов, о Башне… На этой карте изображена башня, пораженная молнией, и падающая с нее фигурка человека — шута.

В Таро эта карта — символ разрушения и смерти. А само Таро — символ и аллегория rite de passage, пути инициации, являющейся лейтмотивом книги.

— Возможно, это не столь важно, но меня в книге поражают также многочисленные повторы — например, всякий раз, когда должно что-то случиться, герои проходят мимо покаянного креста. Таких «игр в эхо» в «Башне Шутов» много. Почему?

— Потому. У Вийона: «Но где снега былых времен?». У Мицкевича: «Литовский холодец в молчаньи дружном ели». А мне что, нельзя?

— Можно, почему нет? Только иногда неплохо было бы знать, что имеется в виду, в чем тут дело? Например, в «Башне Шутов» приора монастыря кармелитов пожирает сифилис… Ну хорошо, скажет наблюдательный читатель, этот Сапковский чихает на все и вся, ведь известно же, что сифилис привезли из Америки значительно позже… Ну ладно, но тут же в его голове должен зародиться следующий вопрос: какова семантическая надстройка в этом приеме? Таким образом вы хотели напомнить, что в монастырях царит страшная распущенность? Или в этой игре скрывается нечто большее?

— Во-первых, болезнь приора не сифилис, а рак… Я ясно пишу, что приор — изможденный и страшно худой. Если б я имел в виду сифилис, то добавил бы ему провалившийся нос, чтобы у читателя ни малейших сомнений не оставалось. А во-вторых, чихать на читателя я и в этом случае не стал бы: сифилис был в Европе до Колумба, есть у медиков такая теория, вполне серьезная. На барельефах Вита Ствоша в алтаре Марьяцкого собора в Кракове специалисты у нескольких фигур обнаружили типичные для врожденного сифилиса изменения носа, глаз и черепа.

— Меня интересует процесс возникновения многотомной саги. Процесс, несомненно, очень сложный. Мы знаем, что, например, «Ведьмака» вы писали не в хронологическом порядке. Какая сцена была написана первой?

— Сцена борьбы Бонарта с Крысами, но когда она попала в книгу, то изменилась настолько, словно первоначальной версии и вовсе не было. Я, помню, писал ее в краковской гостинице, на Полконе, одном из первых, на котором я был.

— А какие был и задумки, когда вы начинали писать «Ведьмака» для «Фантастики»? Уже тогда думали о продолжении? Или только награда запустила лавину фабулы?

— Я не знал, что появится продолжение приключений ведьмака. Более того, даже не думал, что когда-либо напишу что-то еще, тем более для «Фантастики». Вообще был глубоко убежден, что все завершится выплатой гонорара. В конце концов, это был не первый мой опубликованный текст и не первый выигранный конкурс, так что определенный опыт у меня имелся, и я полагал, что выплатой вознаграждения все и закончится. Позже никого не интересовало, работаю ли я над чем-нибудь и вообще, жив ли я. И внезапно — ни с того ни с сего — «Фантастика» начала заваливать меня телеграммами, письмами, приглашениями на какие-то сборища, шабаши, «литературные мастерские» и прочие полконы (в то время я даже понятия не имел, что это такое). Я искренне удивился! Даже говорил им: «Я же свой гонорар уже получил! Чего вы еще от меня хотите?» Потом ко мне стали приезжать какие-то люди и просить, чтобы я что-нибудь достал им из ящика…

— И что?

— И настал момент, когда я вдруг почувствовал себя величиной. Ведь человеку и правда приятно, когда его намажут соусом и оближут.

— Теперь Геральт — фигура культовая. Надо думать, родился он не из пены морской. В каком виде он существовал, прежде чем ступил на страницы ваших книг?

— Порой мне бывает трудно убедить людей в том, что мои книги — не ADD [170] ADD — Advanced Dungeons end Dragons (англ.) — компьютерная игра «Продвинутые подземелья и драконы». и что у меня в ящике нет никакого блокнота, в котором хранятся характеристики персонажей, их биографии от рождения и до смерти, географические карты, истории и религии. Если что-то о какой — то фигуре в книге не сказано, значит, так и должно быть. У меня не найдется ни единого листка, на котором было бы выписано имя какого-то героя, а дальше: родился тогда-то и там-то, посещал приходскую школу в Х, из которой был выдворен за то, что швырялся мелом в учительницу… Нет, я действительно не делаю таких заметок. Повторяю: если в книге о каком-то персонаже нет информации, то ответ очень прост: так задумано. А если читателя сие не удовлетворяет — это его проблема, не моя. Я сказал на эту тему все, что необходимо знать читателю. Конечно, если кто-то захочет переработать мою книгу для игр RPG, он вправе придать каждому персонажу особые характеристики: цвет волос, глаз или что там еще его душенька захочет, но меня это уже не интересует.