Николай Стариков - Как предавали Россию

Так маленький костер превратился в большое пламя, пожиравшее силы империи. Вместо решения насущных проблем Россия была вынуждена вновь завоевывать Польшу. Главнокомандующим император назначил фельдмаршала графа Дибича. Силы, которыми он располагал для усмирения Польши, могли быть доведены до 183 тысяч человек, однако для сбора всех этих войск требовалось свыше 4 месяцев. Польское же войско в считанные месяцы было доведено с 35 до 130 тысяч человек. Надеясь окончить войну нанесением врагу решительного удара, Дибич перешел в наступление, не дожидаясь основных сил, имея около 114 тысяч бойцов. Но быстрой победы не получилось: с переменным успехом война продолжалась около полугода. Польская армия оказалась соперником достойным, многие из ее солдат и офицеров воевали еще у Наполеона. Восставшие даже предпринимали рейды в Литву с целью взбунтовать и ее. Не удалось — медленно, но верно русские войска брали верх. Вскоре армия во главе с новым главнокомандующим Паскевичем обложила Варшаву.

Император Николай повелел предложить восставшим амнистию, но руководители восстания отвергли эти «унизительные» условия. Последний шанс сохранить хоть какие-то польские вольности был упущен: 26 августа 1831 года, в годовщину Бородинской битвы, Варшава была взята штурмом, длившимся 36 часов. Поляки отчаянно защищались, но перевес русских был подавляющим.

После взятия Варшавы остальная польская армия капитулировала. По условиям капитуляции полякам сохранили оружие, они должны были отойти в город Плоцк и там ожидать высочайших повелений. Русский царь пытается поступать с противниками благородно, не понимая того, что ответом ему будет черная неблагодарность. Как только повстанцы почувствовали себя в безопасности, они тотчас поспешили расторгнуть эти условия и возобновили военные действия. Вероломство окончательно погубило былые свободы польского государства — император Николай больше ничего и слышать об этом не хотел. В течение месяца остатки повстанцев были окончательно разгромлены, перешли границу и сдались австрийцам и пруссакам. Ошибки Александра I были исправлены: польская конституция, сейм и национальные войска, бывшие очагом мятежа, были распущены и ликвидированы. Царство Польское обращено в русское генерал-губернаторство и получило то же административное устройство, что и прочие области Российской империи. На ближайшие тридцать лет внутренний покой России был обеспечен. Освободив себе руки, снова можно было выходить на мировую арену. Тем временем все туже затягивался турецкий узел.

В 1833 году против султана восстал правитель Египта хедив Магомет Али. Гражданская война с египетскими мусульманами означала реальную угрозу развала Османской империи. И тут в турецкие дела вмешалась Россия. Причем на совершенно неожиданной стороне — поддерживая султана. Как это ни парадоксально, но на этот раз Турция была спасена русскими штыками, столько раз ставившими ее на край гибели. Казалось бы, абсурд — через четыре года после взятия Адрианополя и почти полного разгрома султана Россия неожиданно начинает его спасать. Где же логика? Она есть: прекрасно понимая, что позиция Англии и Франции на сохранение Турции неизменна, Россия пытается добиться своих целей, не воюя, а сотрудничая с турками.

Игра идет очень тонкая, на грани фола. В Босфор посылаются корабли Черноморского флота с русским десантом. Узнав об этом, восставший египетский хедив Магомет Али поспешил изъявить покорность султану. Вооруженного конфликта не последовало. Однако на всякий случай британские и французские корабли тоже появились в находящейся у входа в Дарданеллы Безикской бухте, следя за тем, чтобы русские под шумок не взяли Константинополь.

Благодарный султан заключает с Россией очень выгодный для нас Ункяр-Искелесийский договор, по которому Турция обязалась закрыть Дарданеллы для кораблей воюющих с Россией государств. Теперь враждебный нам флот не мог без нашего согласия попасть в Черное море и угрожать русским берегам. О каком флоте могла тогда идти речь? Конечно об английском! Ведь основной интригой мировой политики становилось нарастающее соперничество Великобритании и России. Показательна и реакция Лондона на этот договор — тихая ярость. Россия теперь фактически контролировала Черное море и претендовала на контроль моря Средиземного.

Почему же для нас таким важным был контроль над Дарданелльским и Босфорским проливами? Для ответа необходимо взглянуть на карту. Узкое горлышко проливов легко запирало наш Черноморский флот, лишая его прохода в Средиземное море, а следовательно, возможности маневра на океанских просторах. И наоборот — наше Черноморское побережье в любой момент могло быть атаковано флотом, проплывшим через проливы. Контролировать их мы не могли — они принадлежат Турции. Поэтому до самой Второй мировой войны постоянная русская цель в войнах с турками — это проливы и расположенный на Босфоре Константинополь-Стамбул.

Контроль над Дарданеллами и Босфором — вещь жизненно необходимая. И не только для России. Все вышеперечисленное, только с точностью до наоборот, являлось аргументами англичан для попыток уничтожения результатов Ункяр-Искелесийского договора. И это им удалось. В 18401841 годах в Лондоне всеми заинтересованными сторонами был рассмотрен вопрос о контроле над проливами. Результатом этого стали так называемые Лондонские конвенции. То ли огромным нажимом, то ли хитростью «союзники» добиваются добровольного отказа России от преимуществ контроля над проливами.

Как нас англичане к этому принудили, действительно не совсем понятно. Но неоспоримый факт, что Россия добровольно согласилась передать Босфор и Дарданеллы под международный контроль. Возможно, русское правительство надеялось, что это поможет сохранению проливов в руках султана, что при международной гарантии их закрытия поможет сохранить безопасность черноморских границ. Были опасения, что в противном случае проливы будут просто захвачены Англией и Францией. Однако все эти расчеты оказались ошибочными. Международная гарантия закрытия проливов лишала Россию привилегированного положения в Турции, не обеспечивала безопасности Черноморского побережья и ослабляла ее влияние на Ближнем Востоке.

Вот результат очередного эффектного дипломатического грабежа нашей страны. Турция и Россия утратили принадлежавшее им право самостоятельно, двусторонними соглашениями регулировать порядок допуска военных судов в Черное море. Запрещение же военным кораблям нечерноморских государств проходить в Черное море не представляло для России значительной ценности, тем более что оно предусматривалось конвенцией лишь на мирное время. Контроль над проливами снова был утерян. Такое печальное окончание весьма блестящего начала нашей дружбы с султаном уже таило в себе семена будущей Крымской войны и того страшного поражения, что ждало нас впереди. Но в России этого никто не знал. Император Николай продолжал сквозь розовые очки смотреть на наших европейских соседей. Отрезвление придет к нему позже. По странному стечению обстоятельств все наши императоры питали непонятные, беспочвенные иллюзии по поводу порядочности и благодарности своих «друзей». Горькое разочарование тоже становится им знакомо, но только после того, как каждый из них наделает кучу непоправимых ошибок.