Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6431 ( № 38 2013)

Первые стенды нового дизайна появятся на Пушкинской площади столицы, их планируют устанавливать на тротуарах, но так, чтобы они не мешали пешеходам. Всего, по словам главы ведомства, афишных стендов в Москве будет 4900, что вдвое меньше, чем раньше. «Это оптимальное количество, достаточное для того, чтобы размещать информацию о концертах, спектаклях, выставках и всех социально значимых городских мероприятиях», – отметил В. Черников.

Новоселья ждут и ларьки, торгующие печатной продукцией: их постепенно заменят на новые, выполненные по французскому образцу. Уже в следующем году появится около трёх тысяч «элегантных и красивых» газетных киосков, на них также можно размещать рекламу.

Теги:Правительство Москвы

В нашем Клубе - пополнение. В штат принят некто Захар ГУСТОМЫСЛОВ, фельетонист. И специально для него закуплен стул, которому присвоен порядковый номер 13. Теперь наш Захар будет регулярно, сидя на этом стуле, писать для 16-й полосы фельетоны на самые злободневные темы, которые мы планируем так же регулярно печатать.

Перечитывать классику – значит совмещать приятное с полезным. Во-первых, отдыхаешь от "актуальной" литературы, в которой стрекозы размером с собаку, а Чапаев дружит с Пустотой. Во-вторых, по-новому воспринимаешь давно знакомые страницы. Взять хотя бы «Похождения бравого солдата Швейка». Попав в вагон с пленными русскими, расторопный Швейк оказался в некотором замешательстве, разговор не клеился. «Не понимат, я крымский татарин. Аллах ахпер», – сказал один пленный и начал молиться. «Черкес, мой родной черкес, секим башка», – сообщил другой. Ещё хуже обстояло дело с именами и фамилиями, которые не только трудно было произнести, но даже и записать: Муглагалей Абдрахманов, Беймурат Аллагали, Джередже Чердедже, Давлатбалей Нурдагалеев и так далее. Русские эти были очень странными[?] А что поделаешь: империя-с!

Так вот, почитал я и пришёл к выводу, что со времён Первой мировой некоторые стереотипы почти полностью сохранились. Они, конечно, менялись – то так, то эдак, но явно недостаточно для самоизживания. Недавно в Общественной палате заслушали доклад о том, что большинство граждан нашей страны хотят вернуть в паспорт строку «национальность», пятый пункт, говоря проще. А что? Раньше ведь у гостя прямо с порога спрашивали: «Какого ты, милок, роду-племени?» И милок отвечал, не стыдился пращуров. «Об этом чаще других говорят русские», – ужасается член палаты Сванидзе. Проницательному Николаю Карловичу не приходит в голову, что, может быть, русские не хотят, чтоб их путали с Муглагалеями Абдрахмановыми и Джередже Чердеджеями. Более того, вряд ли и те захотят, чтоб их автоматически считали русскими – Петровыми да Сидоровыми. Нынче у каждого народа обострено национальное чувство, что твой булатный кинжал. А тут ещё генетики подсуропили – доказали, что в гене записаны все наши предки, как поощрения и взыскания в трудовой книжке. Так чего же записи в паспорте стесняться, если природа не стыдится?

А то ведь что ещё получается? Русские педофилы в Норвегии, русские хулиганы в Бельгии, русская мафия на Брайтон-Бич! А как начнёшь разбираться, так выясняется: обвинения в педофилии пали на голову видного российского оппозиционера Рустема Ринатовича Агадамова, в Бельгии на ночной клуб напала группа чеченцев, а мафия на Брайтон-Бич состоит из бывших одесситов, свято чтущих заветы незабвенного Бени Крика. Вот такие они – эти проклятые русские, да, скифы, да, азиаты! Хотя вряд ли сам Сванидзе, оказавшись где-нибудь за рубежом, начнёт подробно рассказывать об извилистых семейных своих корнях, уходящих страшно сказать куда. Скорее, он, не моргнув глазом, назовёт себя русским. Так понятнее.

«Главный по мигрантам» Константин Ромодановский тоже обеспокоен. Мол, такие настроения – это возврат в советское прошлое. Но позвольте, а если люди в большинстве своём действительно хотят вернуть «крамольную» графу? Ведь жили как-то с ней, и конфликтов на национальной почве было куда меньше, чем в нынешние времена. Преступность растёт, а национальность бандитов в статистике тщательно скрывается, как количество добрачных партнёров у невесты. Выходит, это все дорогие россияне, то бишь русские друг друга терроризируют. Понятно, что и среди русских достаточно правонарушителей, но зачем вешать на себя чужие грехи? Пусть каждый отвечает за свои поступки.

Советское прошлое было в этом смысле гуманнее. Человека не лишали национальности. Был выбор. Хочешь в Израиль – вписывайся евреем. Любишь вино и шашлыки – пожалуй, будь себе грузин. Любишь снега и быструю езду, будь русским. Никто не станет перепроверять и высчитывать проценты твоей крови. Был бы человек хороший… А сейчас, когда у людей просто отобрали национальность, им остаётся демонстрировать её иными способами. Например, носить майки с самоидентификационными надписями, какие-нибудь характерные национальные одежды, а к ним в некоторых горячих республиках полагается и оружие. Можно делать татуировки, информирующие общественность о национальности носителя. Разве ж это прогресс? Это самый настоящий возврат к феодализму, когда каждый класс и этнос имели свои отличительные черты, одевались и вели себя согласно статусу. Согласитесь, отметка в паспорте гораздо демократичнее.

И самое главное – никто не заставляет людей указывать нацпринадлежность. Если кто-то стыдится собственной национальности, то может не отмечать её в паспорте. Дело-то добровольное. Есть ведь и убеждённые космополиты, «граждане мира», а также люди, просто запутавшиеся в ветвях своего генеалогического древа. Я знал писателя, который, выпив, плакал от того, что никак не мог выбрать себе национальность: очень любил и папу, и маму, и бабушку, и дедушку… Таким печальникам надо пойти навстречу – разрешить в графе национальность ставить прочерк. И будет России счастье с русскими, украинцами, евреями, татарами, якутами, чеченцами, калмыками, удмуртами и многими другими языками, которые веками уживались друг с другом. Будут, конечно, россияне с прочерком в документе. Нравится иметь прочерк – на здоровье. У нас демократия или как?

Всё как у людей

Палимый творческим огнём,

Поэт в тиши пустынных комнат

Мечтает страстно, что о нём

Когда-нибудь потомки вспомнят.

И вспомнят, уж куда верней,

А сроки те назвать несложно:

На девять дней, на сорок дней

И через год ещё, возможно.

Владимир РУДОВ, ДНЕПРОПЕТРОВСК

Ах, дуэли! Ах, дуэли!

Мимо зарослей укропа