Владимир Ларионов - От царской Скифии к Святой Руси

Вряд ли будет большой натяжкой допущение, что история славянского Евангелия имеет глубокие исторические и священные корнита не является некой случайностью, как это казалось раньше, когда этой реликвии придавали характер исторического курьеза. На этом Евангелии приносили клятву все короли Франции вплоть до Людовика XVI и Карла X. Поиски этих корней приводят нас в низовья Рейна, где задолго до Рождества Христова жило загадочное племя моринов.

Здесь мы вынуждены сделать небольшое отступление от магистральной темы происхождения славянского Евангелия. Однако многочисленные тропки исторических сопоставлений непременно должны и будут неоднократно приводить нас все в тот же собор в Реймсе, к его сокровищнице.

А начнем мы с того, что отметим еще один примечательный факт французской истории. Дело в том, что славянское Евангелие было не единственной святыней французской монархии подобного рода. В 633 году в гавань города Булонь-сюр-Мер, что на северо-западе Франции, зашел таинственный корабль. На его борту не оказалось не единого человека, только небольшая статуэтка «Черной Мадонны» и рукописное Евангелие на арамейском языке, языке, на котором разговаривал Спаситель!

«Черная Мадонна» стала святыней местного кафедрального собора. Более тысячи лет верующие обращались за помощью к «Богоматери Святого Семейства». Мы не вправе игнорировать также и возможность столь же таинственного появления в Реймсе и Евангелия на славянском языке.

Во времена кровавой Французской революции обе святыни из Булонь-сюр-Мер разделили участь и других христианских священных реликвий. Они были целенаправленно уничтожены, как и многие другие исторические и священные реликвии, имеющие отношение к нашему исследованию, отношение к тому роду, с которым связаны многие загадки французской истории, к роду Меровингов. Например, останки святой Марфы, которые покоились в Тарасконе, подверглись той же участи. А ведь еще в жалованной грамоте Людовика XI, датируемой 1482 годом, упоминается о посещении этого места королем франков Хлодвигом — самым знаменитым из таинственного рода Меровингов. Останки же святой Марии Магдалины (которую современные нехристи пытаются представить супругой Христа и матерью его детей, с чем мы столкнемся, когда будем выяснять возможность «чудесного спасения» мужской линии рода Меровингов) долгое время хранились в аббатстве Сент-Максим, в тридцати милях от Марселя.

В 1279 году по повелению короля Сицилийского и графа Прованского Карла II были отчленены череп и плечевая кость святой. Выставленные для поклонения в оправе из золота и серебра, они чудом сохранились в таком виде до наших дней. Оставшийся прах святой Марии Магдалины был собран в урну и хранился до времен злосчастной бесовской революции. Его, как и святыни Булони, уничтожили предтечи поборников лжемеровингов, объявившихся в Европе в последнее время, вроде бы неожиданно, как экстравагантные исследователи исторических загадок матушки Европы. Не пощадили революционеры и другие исторические реликвии, связанные с Меровингами. Случайно ли это?

Можем ли мы подозревать, что сознательно уничтожалась историческая память об этом роде, чтобы уже в наше время представить оболваненной публике некий проект, ключевая роль в котором отводится самозваным и ложным потомкам Меровингов. Это отчасти так и, одновременно, не совсем так. Уничтожалась не память о Меровингах как таковая, уничтожению подлежали священные скрепы живой государственной ткани христианской Франции. В конце XVII века были найдены две группы меровингских саркофагов — в Бургундии и у церкви святого Мартина в Артонне, севернее Клермона. Обнаружили удивительные предметы: золотую чашу и крест, по преданию, принадлежавший королю Дагоберту (629—639 гг.). И та и другая реликвия были уничтожены паладинами антиклерикализма. Стоит ли удивляться, что мы, в отличие от Петра Великого, лишены возможности воочию лицезреть реликвию французских королей — Святое Евангелие на славянском языке.

Вернемся же к этой славянской реликвии французской Короны и начнем с поиска ее несомненных глубинных корней. В начале нашего исторического исследования нам предстоит разобраться в непростой этнической картине Западной Европы самого раннего Средневековья. Труд, поверьте, не праздный в нашем деле. И первыми, с кем нам предстоит столкнуться, и не где-нибудь, а прямо на берегу Северного моря, как раз в тех местах, где зарождалась династия Меровингов, будут таинственные морины.

Итак, кто же такие морины? И почему они нам так важны в вопросе о славянском Евангелии в Реймсе? Еще А. С. Хомяков в своей удивительной книге «Семирамида» высказал обоснованное мнение, что морины никак не могли быть германским племенем, и мы не можем причислить их и к кельтам. Хомяков считал, что перед нами славянское племя, родственное венедам Балтики, Адриатики и западного атлантического побережья древней Аквитании, далеко ушедшее на Запад во время своего переселения и оторвавшееся от основного массива славянства, что и обусловило его дальнейшую ассимиляцию в германоязычной среде.

Ученые считают, что в древних кельтских языках чередование букв «м» и «в» было вполне частым явлением, а названия древних племен Западной Европы дошли до нас из источников, на которые влияние кельтских языков несомненно. Таким образом, мы с большой долей вероятности можем допустить, что морины — это те же варины Балтийского поморья, известные в Средневековье как племя вагров, входившее в большой племенной союз славян — бодричей (ободритов), или же племя, родственное соседям бодричей, племени лютичей — велетов.

М. Л. Серяков, автор замечательного исследования «Голубиная книга», священного сказания русского народа, пишет: «Поздние голландские летописи неоднократно упоминают о мирном расселении велетов (славянского племени лютичей. — Авт. ) между фризами и нижними саксами в северной Голландии и о построении ими около Утрехта славянской крепости Вильтенбург. Достоверность этих известий подкрепляет английский писатель восьмого века Беда Преподобный, отмечавший, что около 700 года франкский майордом Пипин, покоривший и насильно крестивший фризов, назначил св. Виллиброрду местом для епископского престола новообращенной им страны «свою славную крепость, которая называется у тех народов древним именем Вилтабург, т.е. городом Вильтов, а на языке галлов Trajectum(Утрехт)». Это был не единственный славянский топоним в тех местах, поскольку в ходе своей деятельности Виллиброрд освятил церковь «у древнего Славенбурга, что теперь Vlaerdingen».

Первые короли Меровинги. Средневековые портреты. «Тайна Славянского Евангелия».