Эксперт Эксперт - Эксперт № 40 (2013)

Однако это представление обманчиво. Не было ни ссоры, ни примирения, а было лишь очередное повторение привычного цикла, конца которому не видно.

Снова «на грани войны»

Весной этого года из Кореи приходили драматические сообщения. В марте Южная Корея и США проводили совместные военные маневры (достаточно рутинные — подобные мероприятия проходят не реже раза в год). Обычно на подобные маневры Пхеньян реагирует дипломатическими протестами, но на этот раз реакция оказалась иной.

С конца марта и пресса, и власти КНДР постоянно заявляли, что в самые ближайшие дни на Корейском полуострове начнется война. Войну эту, конечно же, развяжут империалисты, но на их неминуемое нападение славная Корейская народная армия ответит обезоруживающим ракетно-ядерным ударом.

На детальное описание удара возмездия в Пхеньяне не скупились: южнокорейцам обещали «превратить Сеул в море огня», японцам — напомнить об ужасах Хиросимы. 29 марта главная газета страны «Нодон синмун» опубликовала фотографии, сделанные на правительственном совещании с участием маршала Ким Чен Ына. На стене была заметна карта, на которой крупными буквами было написано: «План нанесения ядерных ударов по США». Карта показывала цели удара возмездия — не только Вашингтон, Гонолулу и Лос-Анджелес, но и почему-то город Остин в штате Техас.

Чтобы подчеркнуть серьезность происходящего, правительство КНДР заявило, что отныне оно не считает себя связанным Соглашением о перемирии 1953 года, то есть фактически возобновляет состояние войны с США. В начале апреля северокорейский МИД официально обратился к российскому и британскому посольствам с предложением об эвакуации дипломатического персонала, а 9 апреля порекомендовал всем иностранцам покинуть Южную Корею. Наконец, в начале апреля северокорейская сторона в одностороннем порядке прекратила работу Кэсонской промышленной зоны.

Понятно, что в начале апреля Сеул был забит журналистами, которые прибыли туда, чтобы освещать «острый кризис в отношении двух корейских государств». Однако по прибытии они обнаружили, что кризис этот носит, скажем так, несколько односторонний характер. На происходящее сеульские власти реагировали крайне вяло. В Вашингтоне реакция сводилась к тому, что для участия в учениях были направлены дополнительные авиационные подразделения, включая бомбардировщики B-2. Сеульская же улица происходящего вовсе не замечала. Подавляющее большинство жителей Южной Кореи воспринимало происходящее как очередной политический спектакль, или, точнее, очередной прогон уже многократно поставленного и порядком надоевшего спектакля.

Действительно, угроза «превратить Сеул в море огня» впервые прозвучала в 1994 году и с тех пор повторялась раз в несколько лет. О выходе КНДР из режима перемирия пхеньянские представители тоже заявляли неоднократно, равно как и о том, что в ближайшие дни на Корейском полуострове начнется война, в ходе которой страшное возмездие обрушится на головы супостатов. Все хорошо знают: за такой кампанией всегда следуют предложения о начале переговоров и заявления Пхеньяна о готовности к компромиссу — за соответствующее вознаграждение, конечно.

Мы страшные и непредсказуемые

Северокорейским дипломатам приходится решать крайне сложную задачу. КНДР — страна маленькая и бедная, ВВП на душу населения тут на уровне 800–1800 долларов (разброс оценок связан с тем, что вся экономическая статистика в КНДР засекречена уже более полувека). Теоретически страну могли бы вывести из кризиса рыночные реформы китайско-вьетнамского типа, но руководство КНДР не решается на их проведение, опасаясь, что такие реформы приведут к внутриполитической нестабильности и даже к падению режима семьи Ким.

Поэтому перед КНДР стоят две непростые задачи. Во-первых, необходимо обеспечить безопасность страны, которая, как не без оснований считают в Пхеньяне, может подвергнуться американской атаке. Во-вторых, необходимо обеспечить приток иностранной помощи, причем такой, которая поступает в страну без особых дополнительных условий и распределяется властями по их собственному усмотрению.

Еще в конце 1980-х в Пхеньяне осознали: лучший способ решить обе эти проблемы — обзавестись ядерным оружием.

С одной стороны, наличие ядерного оружия практически гарантирует, что страна не станет жертвой иностранного вторжения. У КНДР нет надежных средств доставки (первый частично удачный запуск прототипа межконтинентальной баллистической ракеты состоялся только в декабре 2012 года), зато в ее распоряжении есть пять-десять примитивных ядерных зарядов, и этого вполне достаточно, чтобы в целом гарантировать безопасность страны. В конце концов, отправить ядерное устройство поближе к Токио или тому же Лос-Анджелесу можно и без ракеты. Хватит и старого сейнера под тайваньским флагом и со специфическим грузом в трюме.

С другой стороны, ядерная программа — главный переговорный козырь Пхеньяна. Уже с начала 1990-х северокорейская дипломатия повторяет один и тот же прием. Сначала проводится кампания нагнетания напряженности, главный смысл которой — напомнить, что Северная Корея существует, имеет ядерную программу и при этом является «непредсказуемой», «воинственной» и «иррациональной». Когда в Пхеньяне решают, что «клиент дозрел», кампания неожиданно сворачивается. Северокорейские дипломаты внезапно начинают говорить о своей готовности к уступкам и переговорам — и переговоры начинаются.

В прошлом подобный подход работал неплохо. Например, в 1994 году КНДР именно таким образом удалось добиться заключения Женевского рамочного соглашения, которое предусматривало поставки бесплатного топлива и строительство в стране реакторов на легкой воде (и поставки, и реакторы оплачивали США и иные заинтересованные стороны). В ответ КНДР согласилась приостановить работы над ядерным оружием. Соглашение это просуществовало до 2002 года, когда США вышли из него, а КНДР предсказуемо возобновила работы над ядерным оружием и в 2006 году провела первые ядерные испытания.

Фактической частью соглашения была готовность США и иных государств оказывать КНДР продовольственную помощь. По (неполным) данным ООН, на протяжении 1995–2010 годов Северная Корея получила 12,4 млн тонн продовольствия — именно эта помощь и позволила преодолеть голод. При этом больше всего бесплатного зерна поставила Южная Корея — 3,2 млн тонн, или 26% всех поставок; на втором месте находился Китай (3 млн тонн, или 24%), а на третьем — США. «Американские империалисты» отгрузили в Корею 2,4 млн тонн бесплатных зерновых (19% всех поставок).

По старой колее

Вот и на этот раз молодой северокорейский руководитель решил пойти по стопам отца и деда и воспользовался проверенными методами. Правда, выяснилось, что методы эти потеряли немалую часть былой эффективности — северокорейские угрозы перестали восприниматься всерьез.