Владимир Бояринцев - Перестройка: от Горбачева до Чубайса

Об этом писал директор института — доктор технических наук, профессор, которому дороги интересы института, науки и страны.

Правда, говорят, дело несколько поправилось, когда предприятие было акционировано и доступ к уникальным разработкам института получили зарубежные «инвесторы».

Таким образом, ситуация такова, как она была охарактеризована великим русским поэтом: «Иных уж нет, а те далече…»

Дело обстоит так, будто бы главным лозунгом демократического режима является: «На пожарище все лучше растет».

Говорят: «Нет денег!» Но деньги есть — на финансирование Чечни (при этом неизвестно, на что именно и куда они уходят), на организацию предвыборных концертов, электронного голосования и прочих мероприятий, на устройство в Москве двухдневного грандиозного шоу, на строительство подземного торгового центра в Москве, снос исторических зданий и другие ударные стройки капитализма.

И когда говорят, что все наши беды из-за того, что народ не хочет работать, это заведомая ложь, ибо трудом русских рабочих и интеллигенции было создано индустриальное могущество страны, целенаправленно уничтожаемое ее правителями.

В этом плане ошибался А.Тилле, который писал: «И если правительство не в состоянии обеспечить зарплатой офицеров и солдат, науку и культуру, учителей и музеи из-за недобора налогов, это и есть его импотенция, бессилие» («Советская Россия», 15.10.96).

Кому из «россиян» нужны руководители, узнающие о положении науки в стране только в результате голодовки академика? Не исключено, что они получат представление о жизни людей в «этой» стране после полного вымирания «региональных» пенсионеров и части обласканных властями пенсионеров московских («Спасибо, мы имеем бесплатный проезд», — сказал бывший начальник отдела кадров крупного института, ныне — нищий вахтер).

И недаром Кира Прошутинская в одном из своих разговорных шоу в ноябре 2004 года с удивлением узнала, что заработная плата одной женщины, работающей в милиции, составляет 4500 рублей в месяц. Услышав это, Прошутинская спросила: «А почему вы не смените работу?»

Этот вопрос напомнил одну историю, когда королева Франции, узнав, что ее подданным не хватает хлеба, с удивлением спросила: «А почему они не едят пирожные?» Но, кажется, этой королеве впоследствии отрубили голову.

Ученые уезжают из России на время или навсегда. При этом зачастую работать преподавателем математики где-нибудь в Мексике или Таиланде уезжают люди, которые раньше громче всех кричали о своей приверженности фундаментальной науке, о свободе творчества.

Оказалось — «свобода» нам, деньги им! Но в то же время есть действительно крупные ученые, которые не могут принять участие в международных конференциях из-за отсутствия денег — железнодорожный билет стоит 2–3 месячных зарплаты и трудно поехать на конференцию за счет Академии наук.

Возникает вопрос о цене «свободы» в России: в эту цену входит уничтожение государства, науки, промышленности, сельского хозяйства, населения, систем образования и здравоохранения, культуры и т. д. и т. п.

Особый удар нанесен по негуманитарным наукам, по тем, где решающую роль играет эксперимент: приборное оборудование физически и морально устарело, а заводы-производители, которые строились для развития союзных республик, там и остались.

Было время, когда советские рационализаторы и изобретатели жаловались на трудности с внедрением своих предложений и открытий. Но… «В советское время количество подаваемых заявок на изобретения было в 10–15 раз больше, чем их подавалось в 1995 году. При этом изобретатель получал премию за каждое свое изобретение, не тратя ни копейки за подачу и рассмотрение заявок… Благодаря тому, что в СССР каждому давалась бесплатная возможность заниматься изобретательской деятельностью, нами был превзойден мировой уровень во многих областях науки и техники. Сейчас же правительство, похоже, собирается вернуть страну в пещерный век» (Часовский А. Горе от правительственного ума // «Правда», 15.10.96).

И когда первый президент России во время предвыборной кампании говорил, что наступит время, когда в Россию будут приезжать на работу зарубежные ученые, он был совершенно прав: после полного разгрома отечественной науки и уничтожения российских ученых «как класса» нужно будет идти по стопам Петра 1 и заново создавать на кладбище новую науку, приглашая для этого заморских — таиландских, мексиканских, гаитянских ученых.

Но пока:

Запомнит бывший лютый враг

Российский полосатый флаг!

Российские мозги и руки

Превознесут все иностранные науки!

Подпись под фотографией в газете гласит: «Российские ученые — участники демонстрации в Москве против снижения государственных расходов на науку — держат символический гроб. По мнению манифестантов, вместе с наукой погибнет вся страна, если курс правительства…. не изменится». («Правда», 12.10.96).

«Кто выручит науку и современное производство?» — спрашивал еще в 1996 году заместитель председателя СТК ГосНИИ авиационных систем Б.Виноградов («Правда Москвы»), а работники высшей школы и профессионально-технических училищ «северной столицы», собравшись на площади, скандировали: «Питание, тепло, зарплату!»

При этом правомерно поставить следующие вопросы:

— Кому нужны наука, культура, образование в условиях свинской демократии?

— Кого из чиновников или воров в особо крупных размерах волнует, например, третья по степени важности мировая проблема — проблема турбулентности?

— Как увеличатся счета воров в особо крупных размерах в зарубежных банках с развитием фундаментальных научных исследований?

— Кому нужно бывшее народное образование, когда дети и внуки наших демократических вождей учатся за рубежом, получая за огромные деньги серенькое образование, но со знанием иностранных языков, что чрезвычайно необходимо для успешной распродажи страны.

Ответ на эти вопросы простой: нет государства, нет государственной политики, не будет ни науки, ни культуры, ни образования. Для того чтобы открывать газовую или нефтяную задвижку, не надо быть академиком или доктором наук, для этого достаточно образование на уровне четырех классов.

При всем при том многие члены кабинета министров России имеют кандидатские и докторские дипломы. И ни у кого не возникает наивный вопрос: как могут, казалось бы, столь занятые люди находить время для занятия научной работой?

Вот министр, отвечающий за все катастрофы в нашей стране, защищает докторскую диссертацию. Ему что, больше нечего делать на своем, действительно, трудном посту? Но ученым быть «престижно», «престижно» быть академиком одной из многочисленных «академий» России, «престижно» причислять себя к вымирающей, как мамонты, науке