Газета Завтра Газета - Газета Завтра 463 (41 2002)

Так что же мешает формированию в Италии Фронта национального освобождения или, по крайней мере, союза сил, противопоставляющих себя атлантистскому фундаментализму и его либерально-капиталистическому духу?

Нельзя сказать, что либеральная, западническая культура имеет в Италии глубокие корни, тем более, что партии англосаксонской направленности (Партия действия, Либеральная партия, Радикальная партия) всегда представляли незначительное меньшинство. Итальянская же политическая культура, наоборот, выражалась в крупных народных движениях, стремившихся, каждое по-своему, быть альтернативой либералкапитализму: социалистическое движение, фашизм, социально-ориентированное католическое движение. То есть речь идет о течениях, стоявших на позициях, далеко не идентичных позициям Запада.

Бенито Муссолини, провозгласивший войну пролетарско-фашистской Италии против "плутократических демократий Запада", до последнего, без сомнений высказывался по поводу главного врага: "Для меня врагом номер один всегда было и есть англосаксонство".

Но и католическое движение никогда не могло полностью отождествить себя с Западом. Даже после 1948 года, то есть после электоральной победы демохристиан, санкционировавшей вхождение Италии в так называемый "свободный мир", католическая партия выражала через таких своих деятелей, как Маттеи, Ла Пира, Фанфани, Моро, Андреотти, стремление развивать под социально-христианскими знаменами фашистскую модель смешанной экономики. И кроме того, католическое движение придерживалось средиземноморской политики, которую нельзя на сто процентов отождествить с обязательствами, проистекающими из военного поражения и подчинения Соединенным Штатам.

Что же касается итальянского социалистического движения, то, действительно, существенное влияние на него оказала просветительская, позитивистская культура. Но, с другой стороны, из лона социализма, наряду с фашизмом, вышло другое движение, которое нельзя полностью отождествить с западной политической культурой. Речь идет о большевизме. И это, даже если оставить в стороне курс на национал-коммунизм, определивший панораму коммунистического движения в Европе и во всем мире.

После того, как на побережье озера Донго криком "Да здравствует социализм!" завершилась национал-большевистская карьера Никола Бомбаччи, попытки развить лучшие возможности левых предпринимались со стороны ряда интеллектуалов "фашистского происхождения". Преемственность, которая во многих случаях выражалась в виде первоначального поста в фашистской иерархии и последующей карьеры в рядах... компартии или левых профсоюзов.

Уго Спирито, теоретик интегрального корпоративизма, с 1961 года противопоставлял западному коммунистическому движению, "неспособному в действительности избавиться от индивидуалистических представлений о жизни", "тесно связанному с буржуазной метафизикой и все еще живущему на уровне Декларации прав человека", идеал единения, символом которого в те годы была маоистская революция. Также и Курцио Малапарте, видевший в Муссолини "восстановителя власти, веры, догмы, героизма, противостоящих западному духу критики, скептицизма, рационализма", в 1956 году уехал в Китай, как раз в то время, когда в Италии "марксистское племя, вышедшее из капиталистического декаданса", пребывало в кризисе и массово переходило на позиции демократического прогрессизма.

Пятнадцать лет спустя Франко Фреда даст "китайской крестьянской революции" интерпретацию, из которой в последующем некоторые выведут другое "странное примирение": между терминами маоизм и традиционализм. Фреда писал:

“Во время моих разговоров с вами я придерживался той мысли, что интимная форма маоизма заключается не в принятии мира, воспринимаемого, исходя из марксистской методологии, а скорее в том видении мира, которое он воскрешает: видение мира почти что "спартанское"; простое выдержанное солдатское ощущение жизни; "аскетический" стиль жизни; органический ритм верности, связывающий вождя со всей нацией и способствующий тому напряжению, которое, в свою очередь, придает труду целого народа характеристики добровольной дисциплины и свободной депролетаризованной милиции…“

И далее он продолжает:

“В китайском "коммунизме" я увидел прежде всего триумф ответственного разделения обязанностей над уравнительным атомизмом; дисциплины над буржуазным нравственным упадком; тоталитарного порядка над индивидуалистической распущенностью; я был свидетелем победы шеренг политических солдат (бедных, но могущественных) над рыночными и бюрократическими олигархиями Запада (включая Россию)…

Я предвидел попытку освобождения чистого политического принципа, политического духа в государстве из уз экономики и из фауны, населяющих ее существ”.

Что касается "китайской крестьянской революции", Фреда говорит, что схожие позиции разделял Леон Дегрель, который в ноябре 1970 года признал за Мао "высшее восприятие жизни"; кроме того, на европейском уровне он называет "группы, объединенные вокруг Новой Европы; а в Италии — Национальную федерацию ветеранов Итальянской Социальной Республики". Печатный орган Федерации "Республиканская Корреспонденция" назвал маоизм в качестве "самого ценного политико-идеологического феномена нашего времени".

Представление о "дорическом коммунизме" символизирует в то же время и другое произведение Фреда: речь идет о его книге “Дезинтеграция системы”, охарактеризованной в качестве единственного примера "политического платонизма" в рамках современной итальянской культуры, в котором звучит ясный призыв к антагонистическим политическим силам (неофашистам и крайним левым) объединиться в борьбе против буржуазной системы.

Присоединить фашистов, или как минимум, поддерживать диалог с ними, было давним проектом и для Пальмиро Тольятти. Первым подписавший обращение, в котором Коммунистическая партия призывала "фашистов старой гвардии" и "молодых фашистов" "вооружиться палками против разделивших нас капиталистов", секретарь компартии с "большим вниманием" следил за инициативой "Национальной мысли", ставившей цель обеспечить точки соприкосновения между итальянской Коммунистической партией и "фашистами левого толка". Он же возложил обязанность развивать эти связи на Энрико Берлингуэра. Последний, возглавлявший в 1950 году молодежную организацию компартии, "восхвалял искренний патриотизм молодых неофашистов" и предвещал создание "единого фронта против американского империализма". А газета молодых коммунистов "Патруль" опубликовала множество интервью с ветеранами Итальянской Социальной Республики и курировала серию совместных манифестаций "антиНАТО" по всей Италии. "Странные единения" казались еще возможными.