Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

Треппер утверждал, что ему, «Большому шефу», подчинялся Гуревич, «Малень-кий шеф». Это очень маловероятно. Скорее всего, оба разведчика должны были действовать совершенно самостоятельно. Но с побегом Треппера в Париж ситу-ация изменилась. Трепперу пришлось передать свою сеть, после этого он был подчинен военному атташе в Париже, который после капитуляции Франции находился даже уже не в Париже, а в Виши. Здесь он получил ошеломляющий приказ возвращаться в Москву. Он попытался увернуться, но военный атташе дал понять, что у ГРУ в Париже уже есть хорошо подготовленный нелегальный резидент с хорошей легендой. Это наверняка было ошибкой, потому что Треп-пер не уехал сразу же, а был застигнут врасплох во Франции известием о напа-дении немцев на СССР.

После немецкой агрессии русские отозвали свое посольство из Виши, и Треппер повис в воздухе. Он получил инструкции установить связь через Гуревича в Брюсселе, потому что у того была рация. Только с этого момента западноевро-пейские сети ГРУ посвятили себя шпионажу против Германии.

Уже весной 1941 года Гуревич основал в Брюсселе фирму прикрытия, «Си-мекско», в парижский филиал которой и вошел Треппер. Агенты следовали от-работанному Треппером еще в Брюсселе образцу: искали партнеров для своих торговых связей, которые, прежде всего, были коммерсантами и не должны бы-ли быть ни коммунистами, ни коммунистическими шпионами. Это функционировало настолько хорошо, что Треппер и Гуревич полностью прикрывались своими меркантильными интересами. Под руководством Треппера в Париже работала куча людей, большинство из которых понятия не имело, кем был месье Жан Жильбер на самом деле. Под немецкой оккупацией во Франции и Северной Аф-рике можно было проводить прекрасные коммерческие сделки. Главными парт-нерами советских шпионов были с одной стороны немецкие оккупационные власти и строительная Организация Тодта (ОТ), с другой — местные фирмы и поставщики, с удовольствием торговавшие с немцами. Прибыль была велика, особенно когда разведчики поставляли немцам то, что им было мило и дорого.

Но Треппер не мог забывать, что в далекой Москве был еще один директор. Об этом позаботилась маленькая группа подготовленных офицеров ГРУ и их по-мощников, которые с июля 1941 могли слушать по радио, какую информацию добыл Треппер и его коллеги. Экспертиза сообщений, просочившихся через игольное ушко брюссельской радиоточки, дает представление об эффективно-сти западноевропейских сетей. Результат весьма отрезвляющий. Информаторы из местного населения давали более или менее точные данные о местах дисло-кации немецких гарнизонов на Западе — это было достаточно важно для веду-щей тяжелые бои Красной Армии, чтобы знать, какие у немцев резервы оста-лись на Западе. Потом были сведения, получаемые в ходе коммерческих сделок с организациями Вермахта и Организацией Тодта.

При ясном свете видно, что кроме этого было лишь два источника, информация от которых заслуживает упоминания. И эти источники входили не в сеть Треп-пера, а в прежнюю нелегальную сеть резидента ГРУ в Париже Анри Робинсона. Одним источником была женщина, у которой информацию выведывали в ходе «невинных» бесед. Звали ее Анна-Маргарет Хоффманн-Шольц, по прозвищу Хошо. Она была секретаршей сначала в штабе главнокомандующего немецкими войсками во Франции, а потом посла Германии Отто Абеца. Хошо положила глаз на русского эмигранта и якобы монархиста Василия Максимовича, который с терпением ухаживал за уже немолодой девицей 1896 года рождения. Русский этот на самом деле был советским агентом и разыгрывал типичную историю «Ромео». Когда дошло до серьезного, он смог воспротивиться желанию скорой свадьбы со стороны своей возлюбленной, но согласился в определенной мере легализовать отношения, обручившись с дамой, которая была на шесть лет старше его. На празднике присутствовало много немецких офицеров, и когда они «набрались» достаточно, их разговоры с пользой подслушивали. Отрезвле-ние после ареста Максимовича было достаточно болезненным.

Кроме того, в советском разведывательном саду расцвел еще один необычный цветок — артистка Кэте Фёлькнер, работавшая вместе со своим бывшим мене-джером и нынешним любовником Йоханном Подсядло в парижском ведомстве Заукеля, т. е. в структуре, занимавшейся набором иностранных рабочих на за-воды в Германской Империи. У Фёлькнер был еще и «подагент», некий фран-цуз, служащий в квартирмейстерском управлении Вермахта.

Вот такова суровая правда. Если мы теперь снова пролистаем мемуары Треппе-ра, то увидим, что собственно о разведке там рассказано всего на трех страни-цах. Не маловато ли? Он утверждал, что столь трудной для СССР осенью 1941 года получал актуальные оперативные планы прямо из штаб-квартиры фюрера в Растенбурге. Треппер болтал с Гитлером за чашкой чая? Нет, в этом случае он выдал свой источник: стенограф на совещаниях о положении на фронтах пере-давал ему «горячий товар». Имени стенографа Треппер не назвал. Причина та-кого умолчания понятна: стенографов на совещаниях осенью 1941 года вообще не было, они появились лишь спустя год.

Вот еще история из трепперовских шпионских баек. Ему удалось подключиться к телефонному кабелю между парижской штаб-квартирой Абвера в отеле «Мажестик» и центральным бюро в Берлине. Так можно было узнать обо всем, что планировал и обсуждал Абвер. Черт побери! Пусть на самом деле штаб Абвера в Париже находился не в отеле «Мажестик», а в отеле «Лютеция», но мы не бу-дем к этому придираться. Ведь во время написания Треппером своей книги ме-муары Оскара Райле «Место встречи «Лютеция», Париж», посвященные работе Абвера во Франции, только сравнительно недавно появились на рынке. Но очень удивляет кое-что другое. Что же такое удалось узнать в результате тако-го первоклассного шпионского успеха? Неужели офицеры Абвера по телефону болтали только о французских красных винах и о длине юбок парижских модниц? Мы не знаем, ибо Треппер об этом умолчал. Очень жаль, но возникает мысль, что либо сей источник ничего не приносил, либо вся эта история выду-мана. Второй вариант явно кажется более вероятным.

Зато Треппер не соврал, а умолчал о другой детали. Он считал слишком опасным сначала отвозить свои сообщения в Брюссель для дальнейшей передачи по радио, поэтому через брюссельскую радиоточку попросил у Центра предоста-вить ему собственную рацию с радистом или еще лучше — дать ему возможность передавать сведения через другого парижского резидента ГРУ. Увы, Центр со-гласился с таким предложением, Треппер установил связь с главным резиден-том Анри Робинсоном, и тот предоставил ему двух радистов и одну радиостан-цию. И это еще не всё: Центр потребовал от Робинсона, так как конспирация между ним и Треппером все равно уже была нарушена, проводить с ним еще и постоянные конспиративные встречи. Возможно, товарищи в Москве хотели тем самым обеспечить взаимный контроль, но, во всяком случае, можно с уверенно-стью сказать: последствия этого решения были плачевны.