Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

«Холодный, циничный, без какой-либо идеологии, он стал бы у нас превосход-ным чекистом», так говорил о нем в 1960 году Коротков Рудольфу Бараку, начальнику чехословацкой разведки, во время их совместного отпуска в Сочи на Черном море.

В начале весны 1939 года, когда Кремль старается заставить Париж и Лондон поверить, что СССР якобы не хочет ничего другого, кроме как договориться со странами Запада против Гитлера, Георгий Александрович Астахов, временно поверенный в делах СССР в Берлине и один из главных действующих лиц бу-дущего соглашения — в тот момент, когда уже прошли предварительные перего-воры — от коммерческих до встреч между специалистами НКВД, СД и Гестапо, и дипломатические согласования — получает через Карла Шнурре подтверждение, что Польша будет первой жертвой на алтаре германо-советской дружбы. Шнур-ре — один из помощников Риббентропа и один из наиболее посвященных в опе-рацию. Специалистам из Москвы и Берлина пора договориться о расчленении страны, которую они собираются оккупировать одновременно. Это и было сде-лано 17 и 20 мая 1939 года.

23 мая Гитлер заверяет Мартина Бормана и Райнхарда Гейдриха, что послание Сталина подтвердило, что его армии выйдут на сцену, как только Берлин нане-сет свой удар. Вермахт вторгается в Польшу первого сентября в 0 ч. 45 мин., тогда как СССР приводит в движение свои армии только 17 сентября. Все долж-но пройти без столкновений, с объятьями и банкетами между сообщниками.

Предварительно Гейдрих поручил Мюллеру условиться с одним из его подчи-ненных, Альфредом Науйоксом, чтобы устроить на границе провокацию с целью оправдать немецкое вторжение, названное операцией «Fall Weiss».

Тридцатидевятилетний Науйокс (на самом деле Науйоксу в 1939 году было лишь 28 лет — прим. перев.), недоучившийся студент Кильского университета, был аван-тюристом, к тому времени уже известным в своей области: изготовлении фаль-шивых документов, вроде тех, что использовались для досье Тухачевского. Аб-вер старательно держался в стороне от этой ловушки, придуманной Гейдрихом и технически организованной Науйоксом и Мюллером.

Адмирал Канарис что-то заподозрил, так как его попросили предоставить СД сто экземпляров формы польской армии и соответствующего оружия.

Как свидетельствовал в 1946 году сам Науйокс перед судьями в Нюрнберге, речь шла о том, чтобы сымитировать нападение поляков на немецкую радио-станцию в городке Гляйвиц, расположенном около границы обеих стран. Похо-жий инцидент должен был также произойти в день «Д» недалеко оттуда, в Хох-линдене тоже на германо-польской границе.

Науйокс занимался реализацией плана, Мюллер предоставлял людей. Никаких проблем, подтвердил он. Он просто зачерпнет в своем любимом садке: в концентрационных лагерях. Из них он извлечет около тридцати человек, которые ничего не смогут сказать, так как им дадут наркотики, после чего убьют в ходе удачной провокации. У них будут найдены польские документы…

17 августа 1939 года «добровольцы», предоставленные Мюллером, уже были в состоянии готовности, но только глубокой ночью 1 сентября они вступают в де-ло в Гляйвице и в Хохлиндене.

Не проходит и двух часов, как 70 немецких дивизий врываются в Польшу. 5 сентября поляки уже не могут воспользоваться ни одним из своих аэродромов. 15 сентября начинается мучительная агония окруженной Варшавы. Она про-длится четырнадцать дней. Город днем и ночью подвергается бомбардировке 1150 самолетов.

17 сентября двенадцатая красная армия со своей стороны вторгается в Польшу. 6 октября первые объединенные миссии НКВД и Гестапо устанавливают кон-такт. Они готовятся к своей первой охоте на людей с целью уничтожения любо-го сопротивления. Потому что, как бы быстро ни продвигалось германо-советское вторжение, но польское сопротивление уже родилось, и обрело конкретные формы 26 сентября, когда на Варшаву с парашютом сбросили майора Эдмунда Галината. Находясь в командировке во Франции, он сумел найти само-лет, чтобы долететь до столицы. Он доставляет генералу Эдварду Рыдз-Смиглы первые инструкции для организации тайного военного движения.

10 октября 1939 года поляки, перед лицом германо-советского сговора, публи-куют первый номер первой подпольной еженедельной газеты Европы: «Polska żyje» («Польша жива»). Немецкий генерал Хайнц Гудериан и генерал НКВД Иван Кривошеин в этот момент чокались на торжественном приеме.

(Вероятно, под «генералом НКВД Иваном Кривошеиным» автор подразумевает комбри-га-танкиста Семена Кривошеина, не имевшего никакого отношения к НКВД. — прим. пе-рев.)

Гудериан тогда совершил невероятный ляпсус, поднимая свой бокал «за вечную вражду между двумя нашими народами». Вместо слова «Freundschaft» («друж-ба»), он использовал слово «Feindschaft» («вражда»), что спровоцировало взрыв неконтролируемого смеха среди двух десятков офицеров, принимавших участие в торжестве.

В особых отделах НКВД, которые сопровождают двенадцатую армию, есть три веселых человека: Никита Сергеевич Хрущев, политический комиссар, при-бывший из своей вотчины Украины, Виктор Семенович Абакумов, генерал НКВД, отныне высокопоставленный представитель госбезопасности, направленный для обеспечения безопасности захваченных территорий, и генерал из т. н. «личного кабинета», закрытой неофициальной группы особо приближенных к Сталину лиц, Иван Александрович Серов, который здесь действует под фамилией «Ива-нов». С ними генерал-майор НКВД Василий Зарубин, знаменитый «Рудольф», который в 1938 году участвовал в закулисных совещаниях в Берлине. Эти че-тыре ловкача собираются организовать на территории, оставленной за СССР, так называемый плебисцит, согласно которому «семь миллионов поляков захотят объединиться с Советским Союзом».

(Василий Зарубин получил звание генерал-майора только 9 июня 1945 года, хотя его должности и до этого были «генеральскими». — прим. перев.)

В своей зоне Советы загнали в загоны как скот 217 000 польских военнослужа-щих. 14 471 из них — офицеры разных званий и курсанты. Их тела потом обна-ружат в Катыни, Старобельске (к юго-востоку от Харькова), Козельске (к юго-востоку от Смоленска) и на севере от Смоленска. Сначала их допрашивали, ло-мали их сопротивление, пытали, под руководством Зарубина, Хрущева, Абакумова и Серова. 400 поляков чудом избежали массового убийства. Один из них, А. Митрега, в 1971 году расскажет, как ему удалось убежать из одной такой колонны.

(Сбежав на Запад, Митрега станет свидетельствовать об этом перед своими польскими друзьями. — прим. автора.)

Именно по этому случаю были предприняты первые попытки убийства с использованием газа, в герметично накрытых брезентом грузовиках, прежде чем трупы с надетыми на головы мешками бросили в Катыни в ямы длиной от 20 до 28 метров и шириной от 10 до 16 метров.