Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

Конечно. Но кто защищал и покрывал тех из них, кто из этого выпутались?

У Бамлера, Мюллера, Раттенхубера в период с 1946 по 1950 год много дел. Для Москвы их первостепенная задача состоит в том, чтобы отобрать среди пример-но 20 000 немецких инженеров и специалистов по вооружению, находящихся в советских лагерях, тех, чьи таланты могут быть использованы на месте. Это триста специалистов по ракетам и ядерной энергетике, среди которых некото-рые испытывали в Богемии то, что позже назовут «летающими тарелками». Из-бранники, очевидно, избегают депортации, приказ о которой подписан Абаку-мовым 20 октября 1946 года. Американцы, со своей стороны, тоже забрали для себя часть таких кадров, то есть 492 специалиста высокого уровня, которых они незамедлительно увезли в США.

(См. Линда Хант, «Секретная повестка дня: правительство США, нацистские ученые и проект «Paperclip»», 1991, французский перевод «Дело Paperclip», 1995 — прим. автора.)

В то время и до 1949 года в оккупированной Германии происходит невероятная охота на людей. Под видом дознаний в лагерях беженцев в западных оккупационных зонах советские репатриационные миссии законным или любым незакон-ным путем разбойничают в местах расквартирований, где собраны сотни тысяч тех, кого целомудренно назвали перемещенными лицами. Они занимаются по-хищениями людей, даже убийствами, о которых хроникеры почти не говорили ни в тот момент, ни позднее.

(Например, убийство в одном цюрихском отеле специалиста-химика Орно Оне-фельда, «вытащенного» автором. Онефельд работал над новым процессом, поз-волявшим избегать испарения бензина при высокой температуре. Эксперименты проводились совместно по соглашению между швейцарскими властями и австрийской резидентурой SDECE. — прим. автора.)

В это время мои тайные поездки с двумя или тремя австрийцами и немцами поз-волили мне найти маленький населенный пункт Брюнн, около Зуля в советской зоне Тюрингии, граничащей на севере с находящейся под контролем американ-цев Баварией.

Благодаря информаторам, я знал, что Ганс Раттенхубер часто приезжал туда из Лейпцига в сопровождении своего личного советского шофера. Стало быть, у регионального управления советской контрразведки были причины, чтобы раз-решить ему ездить туда. Женщины у него там не было, значит, бывший генерал СС бывал там по причинам, связанным с его работой.

Кого он навещал? Наши средства и обязательная осторожность не позволяли нам вести постоянное и более близкое наблюдение. Лишь намного позже я узнал причины визитов: У Генриха Мюллера была база, и, возможно, даже ме-стопребывание в Брюнне.

Благодаря российским журналистам, которые получили доступ к советским ар-хивам в Москве, мы можем восстановить путь его напарника Раттенхубера, по-сле того как он, покинув бункер Имперской канцелярии во главе одной из групп, оставил Мартина Бормана на мосту Вайдендаммбрюкке. Раненого в ногу осколком снаряда, его несколькими часами позже взял в плен советский пат-руль. Затем Раттенхубера незамедлительно отправили в Бутырскую тюрьму в Москве. Даже если он заранее, благодаря своей договоренности с Мюллером, заключил соглашение с советскими разведывательными службами, само собой разумелось, что Абакумов хотел бы пополнить с его помощью свои досье о нацистских тайнах.

Полковник Павел Ильяченко 9 мая 1945 года получил задание тщательно изу-чить его знания. Лаврентий Берия и его соперник Абакумов ежедневно следили за его допросами. Они весьма интересовались тем, как была организована и функционировала служба охраны фюрера, и даже как Раттенхубер обеспечивал контроль его питания. Вегетарианец, Гитлер ел только овощи, предоставленные Мартином Борманом, который привозил их ему из штаб-квартиры в Цоссене, или во время его поездок, из Оберзальцберга.

События, которые происходили в бункере в течение последних дней, заполняли страницу за страницей. Раттенхубер, например, подтвердил, что Герман Фегеляйн, зять Евы Браун, попытался сбежать и был расстрелян Генрихом Мюлле-ром по приказу Гитлера.

Знания о сексуальной жизни фюрера также возбуждали любопытство Берии. Раттенхубер уверял, что он этим не занимался, но, по ходу вопросов, он пере-бирал то, что он знал о присутствии при фюрере некоторого количества актрис, таких как Дита Парло, Марта Харелль, Ольга Чехова, Марика Рёкк. Для допра-шивающих его точка зрения представляла интерес, дополняя и подтверждая то, что они уже знали о поведении и действиях этих молодых женщин, так как они работали на Москву! Тем не менее, им нужно было удостовериться, что никто из них не играл двойной роли.

В начале 1946 года Раттенхубер был отправлен в Лейпциг, где Абакумов, по советам Мюллера, решил создать немецкую базу на службе советской контрраз-ведки. Сначала для работы внутри советской оккупационной зоны, но посте-пенно все больше и больше направленной на проникновение в немецкую и со-юзническую администрации Западной Германии.

Генерал Рудольф Бамлер контролировал весь процесс из Карлсхорста (до 1951 года). Мюллер и Раттенхубер особо занимались последовательными приорите-тами «немецкого бюро» Абакумова: вначале сортировать научный персонал, полезный для всего диапазона советского вооружения; затем, начиная с осени 1946 года, отбирать или обучать кадры немецкой полиции и администрации ГДР; в то же самое время ставить на ноги восточногерманскую службу разведки и контрразведки, которая, между прочим, должна была послужить моделью для аналогичных спецслужб, которые Москва организовывала в странах, ставших ее сателлитами. И, наконец, обучать агентов, которые готовились для заброски в Западную Германию: как мнимые беглецы из советских лагерей, фальшивые перебежчики, маленькие люди, не зарегистрированные ни в каких архивах и способные поступить на службу и делать карьеру в западногерманских учреждениях.

В чешских провинциях были созданы секретные учебные центры, подчиненные одновременно Раттенхуберу и Мюллеру.

Например, в Хомутове, Карловых Варах, Хебе, Марианске-Лазне. Автор отыскал и определил их назначение в 1946 году, не подозревая, что все их тогда кон-тролировал Гестапо-Мюллер. Какими бы ни были его ошибки в деталях, умыш-ленные или нет, именно Вильгельм Шмитц в своих донесениях в марте 1950 года сообщил американской контрразведке о существовании этого аппарата.

Один из отчетов Шмитца и «Грюнвальда», датированный 8 марта и дополнен-ный 10 марта 1950 года, всего около шести страниц с простой разрядкой между строк, иллюстрирует советско-немецкую работу в ту эпоху, когда весь мир на Западе думал, будто Раттенхубер прозябает где-то в сибирском лагере.