Сергей Баймухаметов - Ложь и правда русской истории

Начну с общего. Это время, когда Владимирская Русь уже становилась Московской Русью. Как ни противились тому нижегородско-суздальские князья. Которые с тревогой смотрели, как возрос авторитет Москвы и князя Дмитрия после Куликовской битвы. Они-то и устроили заговор против Дмитрия Донского. Во главе его — 50-летний князь Дмитрий Константинович Нижегородский и великий литовский князь Ягайло. Их подручный союзник — Олег Рязанский. Ягайло и Олег — старые открытые враги Донского, их цели и поступки ясны и понятны. Еще с недавнего их союза с Мамаем. Но вот Дмитрий Константинович Нижегородский — это гроссмейстер средневековой интриги! Он уже получал ярлык великого князя на Руси. Но не смог удержаться на троне. Митрополит Алексий его переигрывал и в конце концов утвердил на великокняжеском столе своего воспитанника Дмитрия. НЪ Алексий, чей авторитет был абсолютен для всех, четыре года назад умер. И нижегородско-суздальскии властелин делает последнюю попытку взять власть на Руси. Но вступает не в открытую борьбу, как Олег и Ягайло. А действует через своих сынов, пытаясь использовать Ягайлу, Олега и самого Тохтамыша!

В том походе Тохтамыша на Москву много нюансов, закрученная-перезакрученная интрига, как в современном шпионском детективе, где сплошь двойные и тройные агенты, и трудно разобрать, кто на кого работает, кто кого использует и какие интересы преследует. Там все так переплетено, что, честно говоря, голову сломаешь, выбирая главное и отбрасывая второстепенные подробности, потому как действующие лица друг другу и враги, и союзники, а еще и мужья-жены, тести-зятья, сваты-шуряки и т, д.

Но в общем картина вырисовывается следующая...

По версии Кузьминой и Быкова, хан Тохтамыш шел вовсе не на Москву. Воевать с Донским у него не было решительно никаких оснований. А шел он войной на Ягайлу. И первоначальный его маршрут — на Новгород-Северский — это подтверждает. Тут еще раз надо сделать большую географическую поправку. А то при словах «Ягайло», «Литва» современный читатель сразу представляет нынешнюю Литву, Вильнюс. Но Тохтамыш шел на Киев! Через Новгород-Северский и Чернигов. Потому что ставка Ягайлы, а затем Витовта была в Киеве, который в те времена являлся одним из главных городов Великого княжества Литовского. Вот куда шел Тохтамыш. На соединение с ним выступил Дмитрий Донской. Цель похода — совместно добить Ягайлу. Очень удобный момент: в княжестве Литовском — междоусобная война. Против Ягайлы, авторитет которого пошатнулся после Куликовской битвы, выступил его дядя Кейстут и захватил Вильнюс.

Это — повторю — версия Кузьминой и Быкова. Политически и логически обоснованная. Потому что нигде нет даже намеков, тем более прямых свидетельств об ухудшении отношений Руси и Орды, Дмитрия и Тохтамыша. Не было никаких оснований для похода на Москву. А вот мощная Литва по-прежнему представляла Угрозу для Москвы и Орды. И момент для похода на Ягайлу был выбран, повторю, очень удачный.

Дальше начинаются факты, причем из летописи. В пути войско Тохтамыша догоняют суздальские князья Семен и Василий, посланные отцом, князем Дмитрием Константиновичем Нижегородским. Зачем? Что им надо от Тохтамыша? Ведь если Тохтамыш пошел в поход на Русскую землю, как говорится в летописях, то надо бежать от него, а они — к нему? Летопись не объясняет. Зато дает факт: суздальцы вместе с Тохтамышем пошли на Москву... В работах А.В. Экземплярского (1846— 1900) и Л.Н. Гумилева (1912 — 1992) утверждается: суздальские князья оклеветали Донского, приглашение митрополита Киприана из Литвы на Москву они представили Тохтамышу так, будто бы Донской изменил ордынскому хану и сговорился с Литвой, с Ягайлой. Значит, убедили? И сейчас ордынская конница и суздальская дружина идут на Москву. С какой целью? Летопись не объясняет. А ведет их, указывает им броды через Оку князь Олег Рязанский.

Вроде бы хитрая комбинация по уничтожению Донского удается вполне. Тохтамыш вроде бы поверил...

А теперь наберись терпения, читатель, я постараюсь коротко. Уверяю, это очень любопытно: ведь все на виду, в тексте летописной повести!

По летописной, установившейся в истории версии считается, что Дмитрий выступил из Москвы, чтобы сразиться с Тохтамышем. По версии Кузьминой и Быкова — чтобы соединиться с Тохтамышем и пойти на Ягайлу. Но в любом случае — армия вышла в поход. Далее в «Повести о нашествии Тохтамыша» говорится, что в походе между князьями, воеводами и боярами началась «розность». В результате Донской бросает армию и уезжает «вборзе на Кострому». «Вборзе» — значит «быстро». То есть бежит. Да что ж случилось такое, что великий князь бежит из своего войска? В летописной повести употреблено аккуратное такое слово «розностъ», вроде разногласий на кухне. Но ведь действие происходит в армии, в походе! И если великий князь-командующий бежал от такой грозности», это значит, был заговор, мятеж с угрозой для жизни князя.

В чем суть мятежа? Войска ведь, по летописи, вышли против Тохтамыша. Значит, князья-бояре-воеводы не захотели воевать против «супостата-татарина»? Или все-таки на самом деле Дмитрий шел на Ягайлу, а князья-бояре-воеводы не хотели сражаться с Ягайлой? Летописная повесть не отвечает, не объясняет. А наука история вообще умалчивает.

Я все время избегаю здесь слова «летописец». Вместо него говорю: «летопись», «Повесть...» итак далее. Потому что автор-летописец тут может быть совершенно ни при чем. У него в первоначальном тексте, уверен, все было ясно, понятно, логично, как оно и происходило на самом деле. А недомолвки, пропуски, логические нестыковки и просто глупости появились уже в результате идеологического редактирования первоначального текста в течение двух веков после событий. А за это автор-летописец не может отвечать, и поэтому я здесь нигде не упоминаю автора-летописца...

По логике, Донской должен бежать к Москве, к своему оплоту. Куда ж еще?! Тем более там его жена и новорожденный ребенок. Но он бежит «на Кострому». Почему? А потому, что в Москву ему уже нельзя, там, в Москве, одновременно с мятежом в войске, вспыхнул бунт! Тут уже в летописной повести прямо говорится: «А на Москве бысть замятия велика и мятеж велик зело». Мятеж! Слово все-таки произнесено. Начинаются убийства, грабежи, разгром пивных и медовых подвалов, обычная в таких случаях пьяная вакханалия.

Остановимся на общем перечне людей, очутившихся в тот момент в Москве: «Бояре, сурожане, суконщики и прочие купцы...» «Сурожанами» на Москве звали не только купцов из Сурожа — генуэзской колонии в Крыму, а вообще всех генуэзцев из Крыма. Судя по тому, что они попали в общий список, они были обыденной частью московского населения. А генуэзские купцы — если мы не забыли — как раз и были союзниками и вдохновителями Мамая в том последнем его походе на Москву. То есть врагами Дмитрия.