Эксперт Эксперт - Эксперт № 41 (2013)

Общий же настрой саммита был выдержан в умеренно оптимистичных тонах: «К устойчивости и росту» — так настроение собравшихся было отражено в официальном названии саммита глав корпораций.

Мягкая сила

На саммите АТЭС также стало понятно, что сентябрьское «спасение Сирии» действительно можно считать большой внешнеполитической победой России — за время, прошедшее с выдвижения инициативы по уничтожению сирийского химоружия, имидж миротворца Путина не потускнел. Тема Сирии звучала в беседах корреспондента «Эксперта» со многими бизнесменами, даже если изначально разговор шел только об экономике и бизнесе. «Для меня существует только один явный номинант на Нобелевскую премию мира, защитник мира во славу Российской Федерации, и это президент Владимир Путин», — немного высокопарно говорит один из малайзийских бизнесменов президент финансовой группы Najadi & Partners Паскал Наджади. По словам Наджади, он даже решил перенести значительную часть своего бизнеса в Россию, «которая сможет защитить его интересы», и уже перевел основной сайт своей компании в доменную зону ru.

Во время сессии Путину, кстати, не было задано ни одного неудобного вопроса из аудитории, а на саммите китайская и российская делегации поздравили друг друга с «сирийской победой».

В целом к пекинской делегации было приковано наибольшее внимание, по оценке индонезийской службы мониторинга газетных сообщений, около 70% всех новостей про АТЭС в местной прессе так или иначе касались КНР, да и из самого Китая на саммит прилетело почти 300 журналистов (для сравнения: от России — не более двадцати). Большинство из них затем полетели за Си Цзиньпином в Бруней, где китайцы закрепили дипломатический успех, проведя под свою диктовку саммит АСЕАН—Китай.

Чего ждать в Пекине

В целом складывается ощущение, что Пекину уже не нужна фора в виде председательства, чтобы лоббировать свою повестку дня. «Мы используем саммит в Пекине для того, чтобы продвинуть некоторые традиционные пекинские закуски», — с таким заявлением на пресс-конференции на Бали выступил один из вице-мэров китайской столицы. «Если китайские власти решили провести саммит в Пекине, значит, на то у них были свои причины», — дипломатично сказал «Эксперту» председатель Делового консультативного совета АТЭС известный китайский бизнесмен Нин Гаонин.

В 2001 году Китай уже принимал АТЭС, тогда его провели в Шанхае, только-только получавшем известность в качестве международного финансового и выставочного центра. Для встречи-2014 многие эксперты ожидали какого-то неочевидного решения — в Китае уже несколько десятков городов-миллионников с опытом проведения крупных международных форумов и большими международными амбициями. Однако китайцы решили пойти самым простым путем, остановившись на Пекине.

Выбор для проведения саммита китайской столицы может означать одно: в Китае больше не видят необходимости в мощных инфраструктурных проектах и в дополнительном пиаре на внешних рынках своих городов и территорий, там не хотят тратить лишние силы и время на подготовку столь масштабного события в одном из бурно растущих городов центра, востока или юга страны. Пекин — самое очевидное, если не сказать скучное решение, но в китайской ситуации это показатель силы, а не слабости. Выбрав Пекин, китайцы как бы говорят: «Мы могли бы провести саммит где угодно, но мы устроим его в Пекине, в политической столице. Потому что именно здесь сегодня решаются проблемы АТР». И почему-то кажется, что в Пекин Барак Обама все же приедет.

Бали—Гонконг

Елена Стафьева

Флорентийская выставка Pitti Fragranze показала, что бурно растущий рынок нишевой парфюмерии преуспевает не только в количестве, но и в качестве

В одном из залов самого первого флорентийского вокзала Stazione Leopolda (впрочем, вокзалом он пробыл всего десять лет), где проходит Pitti Fragranze, была устроена своеобразная инсталляция. В кирпичном остове бывшего вокзала, руинированного во время союзнических бомбежек мая 1944 года, в полумраке на подвешенных к потолку конструкциях, напоминающих чаши старых весов, расставлены большие аптечные стеклянные флаконы с причудливыми надписями на этикетках: «Мох тундры», например, или «Небеса океана», а рядом с ними лежат груды бумажных полосок-блоттеров. Это так называемые базы, по большей части синтетические, которые используются при создании ароматов. Производит их крупнейший парфюмерный концерн IFF. И, переходя от одного флакона к другому, опуская в них блоттеры и вдыхая ароматы, понимаешь, как все это узнаваемо, как много раз ты слышал что-то похожее в самых разных вариантах — в разных флаконах, в разных магазинах, в разных городах. Именно эта унификация в свое время и вызвала появление нишевой парфюмерии как класса, от нее отталкивались, борьбу с ней декларировали своей главной целью все небольшие независимые парфюмерные марки, которые потом и стали называться нишевыми. Хотя парфюмерные базы все они тоже, конечно, используют. С этой самой унификацией и оказалась символически связана 11-я Pitti Fragranze — одна из двух, наряду с миланской Esxence, главных выставок нишевой парфюмерии, куда съезжаются все, так или иначе связанные с этим бизнесом.

Аромат на краю света

Сегодня, конечно, все они в той или иной степени тоже унифицировались — здесь появились свои штампы и свой мейнстрим. Что совершенно неудивительно, потому что количество нишевых марок год от года растет чуть ли не в геометрической прогрессии. Парфюмерные бренды делают теперь журналисты и баскетболисты, бывшие брокеры и бывшие блогеры — только ленивый не сделал еще свою нишевую марку. Во Флоренцию приезжают создатели нишевой парфюмерии отовсюду — не только из Франции, Италии и Англии, стран с большой парфюмерной традицией, но и из Аргентины, Польши, Германии, да практически со всего мира. И название презентации аргентинской марки Fueguia 1833 Patagonia, одной из самых интересных на этой выставке, — «Аромат на краю света», — это практически девиз сегодняшнего рынка нишевой парфюмерии.

Эти ароматы делает у себя в лаборатории в пригороде Буэнос-Айреса Хулиан Бедел, и он не просто покупает уже упомянутые базы и ароматические молекулы у парфюмерных концернов, но много работает с натуральными эссенциями и сам занимается экстракцией натурального сырья. У него почти три десятка разных ароматов — для маленькой нишевой марки это очень много. У Fueguia 1833 Patagonia очень современная концепция, этичная и экологичная: деревянные коробочки (только из упавших естественным образом деревьев), в которые упакованы флаконы, делаются вручную учениками школы плотников в Патагонии, ароматические свечи изготавливают из натурального соевого воска, а флаконы — из переработанного стекла. Однако все это было бы мило, но несущественно, если бы не сами ароматы, а они у Fueguia 1833 Patagonia замечательные. И понятно, почему они стали такой бомбой на Pitti: их стиль совсем не похож на европейский, ни традиционный, ни нишевый. В них есть простота, легкость, естественность и при этом утонченность, что полностью соответствует общей концепции марки. Практически идеальное воплощение идеи натуральности и природной гармонии, причем не в отдельных ароматах, а очень цельно, во всей коллекции сразу. У Fueguia 1833 Patagonia множество разнообразных древесных запахов: аромат новогодней елки в старом доме, аромат библиотеки и книжных чернил (Biblioteca de Babel, по названию знаменитого рассказа Борхеса, без которого в Аргентине никуда), аромат курительной комнаты с дубовыми панелями и кожаной мебелью и проч. Кроме того, Бедел использует патагонские деревья, например местные нотофагусы, с их экзотическими ароматами. Не менее замечательными у Бедела выходят цветочные запахи — очень яркий, карнальный жасмин, который он сделал специально для своего бизнес-партнера и назвал ее именем — Amalia, и, напротив, прохладный, отстраненный и очень рафинированный ирисово-мимозный Elogio de la Sombra.