Анна Прийдак - Как обустроиться в Европе. Практическое пособие для проживающих и отъезжающих

1 Fox, K. (2005) Watching the English, The hidden rules of English behavior , Hodder

2 http://mkreview.ru/index.php/psyhology/483-u-nih-chto-to-s-golovoi-u-etihrusskih, 14.07.2011

Из газет: «84-летняя немка из местечка Гольцов (Golzow) в Бранденбурге на протяжении ряда лет занималась выращиванием кроликов на продажу, скармливая им коноплю, сообщает Welt. По словам хозяйки, она не подозревала о наркотическом действии растения и принимала его за обыкновенный сорняк. Она собирала коноплю на краю одного расположенного неподалеку поля. Кролики, как отметила пожилая фермерша, ели коноплю с большим удовольствием. При этом на вкус мяса животных растение, по ее словам, никак не влияло. Тем не менее женщине могут грозить неприятности за использование нестандартных животных кормов. Полиция в настоящее время определяет долю содержания наркотически активного вещества в собранной фермершей конопле. Если она окажется высокой, старушку могут привлечь к ответственности» 1 .

В одном маленьком английском городке живет с женой и дочкой Сергей из Москвы, профессор Кембриджского университета. Однажды местный священник попросил его помочь с сайтом церковного прихода. Увлекшись оформлением сайта, Сергей опубликовал на нем несколько фотографий, сделанных во время детского праздника в церкви, и очень удивился, когда смущенный священник попросил их убрать. Оказалось, что фотографии детей нельзя публиковать в интернете без специального разрешения родителей. Объясняется это несколько странно: педофилы не должны иметь возможности выбирать себе потенциальные жертвы. Профессор убрал фотографии, но история на этом не закончилась. Местная мисс Марпл, бывшая сотрудница министерства иностранных дел, потребовала, чтобы священник выяснил, на каком основании иностранец находится в Англии и можно ли его вообще подпускать к чистым английским детишкам.

Еще более смущенный священник побоялся отказать настойчивой прихожанке и пригласил Сергея на чашечку чая, где как бы невзначай начал расспрашивать его о статусе и документах. Вроде бы сомнения бдительных англичан рассеялись, когда им показали английский паспорт.

Почему Сергей никогда не входит на работе в лифт, если в нем едет девушка, проводит практикумы только вместе с коллегой и обсуждает курсовые и дипломные работы со студентками, только если они приходят парами? Я преподавала в университете в Голландии двенадцать лет и ни разу не столкнулась ни с чем подобным. В адрес моих коллег не поступило ни одного обвинения в сексуальных домогательствах, и эта тема вообще никогда не обсуждалась. Отношения между студентами и преподавателями всегда спокойные и доверительные независимо от пола тех и других. От моих коллег, например в Германии и Норвегии, жалоб я тоже никогда не слышала. Почему же Англия так сильно отличается от других стран? То, что в Англии происходит что-то странное, я поняла давно, в 1995–1996 годах, когда училась в институте в Голландии и подрабатывала учителем русского языка и литературы в частной школе-интернате. Там работал воспитателем мальчиков англичанин лет тридцати пяти, и однажды он куда-то исчез. Никто ничего не объяснял, все как-то странно закатывали глаза. Оказалось, что однажды приехала голландская полиция в сопровождении английских коллег и увезла его с собой. Ему предъявили обвинение в том, что несколько лет назад, работая воспитателем в английской школе, он вывез двух мальчиков за ее территорию без разрешения родителей. Когда он пытался объяснить, что отвез этих мальчиков в соседнюю деревню по просьбе родителей, ему дали понять, что так как письменного разрешения у него не было, он не имел права куда-то везти детей. При этом, если он не согласится с этим обвинением, то будут «раскручивать» сексуальное насилие и сядет он все равно, только на более длительный срок. В Англии его судили, и он был приговорен к двум годам тюрьмы, где научился шить. Интересно, что шокирована происходящим была только я. Хотя мои коллеги и не верили, что он мог быть замешан в чем-то неприличном, не говоря уж о противозаконных действиях, они не были удивлены самим фактом ареста и суда, скорее всего, невинного человека. Сейчас я понимаю, что коллеги были хорошо информированы о том, что происходило в Англии в то время. Они знали, что, благодаря журналистам и социальным работникам, примерно с 1990 года в Великобритании начали получать распространение идеи о том, что детские дома и интернаты опутаны сетями групп педофилов-заговорщиков.

Пресса не только подробно освещала эту тему, но и не скупилась на выводы и обобщения. В июне 1996 года ведущий радиопередачи The World at One на Би-би-си высказал предположение, что насилие в детских домах является скорее нормой, чем исключением. В 1997-м в газете Guardian известная журналистка-феминистка Линда Грант (Linda Grant) написала, что детские дома контролируются бюрократами-педофилами.

Сначала здравомыслящее большинство отнеслось к подобным заявлениям довольно скептически, но постепенно в некоторых кругах стало просто неприличным в это не верить. Это понятно, так как все нормальные люди хотят, чтобы дети чувствовали себя в полной безопасности, а преступники находились в тюрьме. Трудно не поверить и повзрослевшим жертвам, которые, превозмогая стыд и страх, дают показания о своем жутком детстве только для того, чтобы подобный ужас никому больше не пришлось пережить.

В 1993 году несколько сотрудников детского дома для трудновоспитуемых детей «Брин Эстин» (Bryn Estyn) были приговорены к тюремным срокам за сексуальное насилие в отношении воспитанников. 15 февраля 2000 года британское правительство опубликовало доклад Следственного трибунала Северного Уэльса по делам о насилии в отношении детей (председатель – сэр Рональд Уотерхаус), озаглавленный «В поисках защиты», в котором были официально подтверждены многочисленные факты не только сексуального, но и другого насилия в детских домах и интернатах. «Брин Эстин», расследование преступлений в котором изначально и привело к работе Следственного трибунала, был назван абсолютным исчадием зла. Однако сотрудники «Брин Эстина» не признали себя виновными ни перед трибуналом, ни еще раньше, в 1991–1993 годах. Прошедшее в те годы полицейское расследование они назвали беспрецедентным сбором лживых обвинений. Трибунал действительно не принял к рассмотрению большую часть обвинений, но тем не менее никого из ранее посаженных в тюрьму в 1993 году не освободил. Вниманию общественности было представлено девяносто пять выводов. Хотя существование заговора педофилов не было доказано, факты (сексуального) насилия в интернатах, школах и психиатрических больницах Северного Уэльса с 1974 по 1990 год были подтверждены. Все службы и организации, кроме полиции, выполняли свои обязанности недобросовестно и попустительствовали преступникам. Были даны семьдесят две рекомендации, в соответствии с которыми в Англии и Уэльсе должна была пройти инспекция всех детских домов и интернатов, а также агентств по усыновлению. В докладе были упомянуты лица, которые, возможно, представляли опасность для детей, но они уже не работали в системе детских домов и школ-интернатов, и местонахождение их было неизвестно. Планировалось их разыскать, выяснить, чем они занимаются и могут ли оставаться на своем рабочем месте. Была создана система регистрации людей, которых нельзя было допускать до работы с детьми. Туда вносились данные каждого человека, в отношении которого выдвигались обвинения, даже если они не повлекли за собой арест.