Наталья Точильникова - Ходорковский. Не виновен

Мало кто знает, аяс ним общался много, до физической боли он переживал то, что в России настолько велика разница между бедными и богатыми, и он относится к клану особо богатых. Он чувствовал ответственность за то, что бедные такие бедные. Что, Абрамович чувствует эту ответственность?

Мало, кто знает Ходорковского. Когда он понял, что за умопомрачительный, совершенно неадекватный разрыв между бедными и богатыми придется отвечать всем, и нам персонально, он совершенно изменился. Страна с таким разрывом не может быть устойчивой, стабильной. Нужно в первую очередь этот разрыв сокращать. И дополнительное налогообложение, которое он сам на себя взял, инвестиции в гражданское общество, образование и так далее — это его дополнительные налоги для того, чтобы выровнять уровень жизни. Он бы этим и занимался после 45».

«Ходорковский всегда трезво оценивал свой потенциал, — пишет мне Алексей Петрович Кондауров. — Он понимал свою силу и свои слабости. Вернувшись из одной из последних поездок в США и отвечая на мой вопрос, как он оценивает тамошнюю политическую элиту, с которой он во время поездки много встречался и общался (это и Буш-старший, и Чейни, и Райс и т. д.), он сказал, что это очень мощные ребята, у которых много чему есть поучиться, и что в политическом плане они гораздо сильнее его, ему до них расти и расти.

Ходорковский отчетливо понимал, что, сделав к 45 годам транснациональную компанию, ему надо будет менять приложение сил, т. к. дальше руководить этой компанией ему будет скучно, да и мировая практика управления крупными акционерными обществами, боясь конфликта интересов, не приветствует, чтобы во главе находился крупный собственник. Поэтому он подумывал об общественном поприще и о политике. Что он в конечном итоге выбрал бы, трудно сказать. Единственное, в чем я убежден, человек такого масштаба, интеллекта и энергии не смог бы просто разводить розы и быть при этом счастливым.

Я, имевший опыт общения и в советское время с высшим руководством страны, и наблюдавший многих новых руководителей России с близкого расстояния, понимал, что Ходорковский по своему потенциалу порядково превосходит их. Поэтому я первый и единственный в компании вслух произносил (понятно, что не на производственных совещаниях), что Ходорковский не только может, но должен думать о президентстве, что это будет благом для страны. Сам Ходорковский в разговорах на эту тему говорил вполне искренне, что еще не готов к такой роли.

Глядя на г. Путина, у меня такая «скромность» вызывала внутренний протест, но у него перед глазами, по всей видимости, были другие исторические примеры. Никто из ближайшего окружения Ходорковского мою позицию не разделял, аргументируя, как правило, тем, что еврея в России никогда не выберут президентом».

По-моему, степень антисемитизма в современной России сильно преувеличена. Все-таки не советское время, когда подобные настроения в обществе активно, хотя и исподтишка, поддерживались властями. По крайней мере, сейчас я этого на себе не ощущаю.

Не любят чеченцев, кавказцев, «черных», в меньше степени — китайцев и прочих гастарбайтеров. Евреев скорее уважают, потому что умные, не пьют и с деньгами. Особенно женщины. А женщины в России — это большая часть избирателей.

Так что шансы Михаила Борисовича были не столь уж нулевыми. Чрезмерное богатство было бы худшим препятствием, но Генпрокуратура благополучно решила эту проблему.

Другое дело, что он сам, к сожалению, не горел желанием стать топ-менеджером столь огромного и столь запущенного предприятия, как Россия.

Не видел себя даже губернатором. В 1999-м журналисты из регионов ЮКОСа задавали ему этот вопрос.

«На это могу сказать, что для главы компании 32 года (мне было столько, когда я возглавил ЮКОС) очень хорошо, — отвечал он. — Но для губернатора 36 лет, как мне сейчас, очень плохо. Ведь губернатор должен понимать большинство людей, он должен пройти те же возрастные этапы, которые прошли 80 процентов избирателей. Тогда он может правильно реагировать на проблемы. Мэру маленького городка нужно гораздо больше жизненного опыта, чем руководителю даже очень крупной компании. Ведь в промышленной компании мы выполняем одну функцию, одну задачу. И мы можем работать с теми, кто разделяет наши взгляды. Остальным всегда можно сказать, что, может быть, вы коллеги, хорошие люди, но, пожалуйста, работайте в другом месте. Руководитель города, тем более региона, этого сказать никому не может. Можно, наверное, избрать и президента лет 30, но кто ответит за последствия?» [90 — Михаил Ходорковский: «В нефтянке буду работать до конца карьеры»: http:// www.oilcareer.ru/publ/11-1-0-101]

Жизненный опыт ему тоже обеспечили. Да такой, что мало кто сможет с ним конкурировать.

Я думаю, что миф о политических амбициях Ходорковского выгоден власти. Да,

конечно, они будут опровергать политическую подоплеку преследований ЮКОСа во всех официальных инстанциях вплоть до Страсбурского суда. Опровергать публично и муссировать подспудно с помощью господ, подобных Леонтьеву.

Чтобы успокоить всех остальных. Чтобы бизнес не считал, что находиться в опасности только потому, что имеет собственность. Чтобы люди успокаивали себя: «Ну, я же не лезу в политику! Что может со мной случиться?»

Может.

К сожалению.

Этот ролик долго лежал на сайте пресс-центра адвокатов Ходорковского под названием «Как все начиналось» [91 — http://archive. khodorkovsky. ru/video/]. И конечно он есть в интернете: http://www.youtube. com/watch?v=cYGA5sIhWhc.

Итак, февраль 2003-го. Москва. Кремль. Встреча президента Путина с промышленниками и предпринимателями.

Выступает Ходорковский. Наглядно со слайдами. Такие «презентации» он будет устраивать даже во время второго процесса в Хамовническом суде. Эта называется «Коррупция в России — тормоз экономического роста».

«Еще более опасным является, что на базе существующих тенденций формируются представления нового поколения о том, что им придется ожидать во время своей трудовой жизни, — говорит он Путину. — Если вы посмотрите на следующий слайд, вы увидите, что в институт, который у них считается готовящим кадры для наиболее богатой отрасли, для нефтегазовой, это Губкинский институт, конкурс на одно место составляет чуть больше двух человек, зарплата специалиста после окончания этого вуза составляет 450–500 долларов. В то же время в Налоговой Академии конкурс на одно место 4–5 человек, а зарплата специалиста после окончания, официальная зарплата специалиста 150–170 долларов. В Государственном университете управления ситуация еще более выпуклая. Молодое поколение является прагматичным, и если мы даем ему такие ориентиры, то нам об этом, наверное, стоит подумать. [92 — Этот тезис почти дословно повторил Д.А. Медведев летом 2011-го на встрече с предпринимателями Пензенской области: «Меня сильно тревожит, что молодежь хочет стать чиновниками, и это не потому, что я плохо отношусь к чиновникам, наоборот, это полезный труд для любого государства. Но возникает ряд вопросов, когда молодежь строго выбирает путь государственного служащего, Акакия Акакиевича: это престижная профессия? Не очень. Там хорошо платят? Платят плохо. Значит, этот путь выбирают потому, что это способ быстрого обогащения. То есть, молодежь видит в этом пример того, как можно быстро и не прилагая труда добиться успехов в жизни, — продолжил он. — Рассуждения эти строятся в расчете на то, что (молодой человек) придет на низовую должность — возьму раз пять различные подношения, успокоюсь, и свое дело открою. Хотя, как правило, это никогда так не заканчивается, а становится способом существования на всю жизнь».]