Итоги Итоги - Итоги № 44 (2013)

На второй день после операции ко мне приехал Шура Ширвиндт, мой близкий друг. А у меня, поскольку тело кромсали по кусочку, все туловище заковано в гипсовый панцирь. В том числе и рука, она тоже была поражена метастазами. Я просила никого в палату не пускать, чтобы меня не видели в таком состоянии. Но Ширвиндту дать от ворот поворот не могли. Он заходит, я сижу ем. Шура говорит: «Вот баба, даже рак не берет». (Смеется.)

— Давайте сменим тему на что-нибудь более духоподъемное. Скажем, вы всегда очень элегантно одевались. Тяжело было поддерживать марку в эпоху тотального дефицита?

— Из всех своих заграничных поездок я старалась привезти хотя бы одну красивую вещь. Помогала и дружба с Леной Брежневой — дочерью Якова Брежнева, родного брата Леонида Ильича. Они всегда заказывали меха в магазине на Кутузовском проспекте. С помощью Лены я купила все свои лучшие шубы. Кроме того, моя мама фантастически шила. Первое мое пальто она сшила из китайских одеял. Потом нашла где-то в театре кусок кожи и пустила ее на кант. У нас была швейная машинка «Зингер», оставшаяся от бабушки. Она и сейчас стоит в квартире как предмет антиквариата. Потрясающий приборчик, прошивал как толстые одеяла, так и тончайший шелк. В сундуке у мамы хранились старые корсеты на китовом усе, они тоже периодически шли на пальто.

Иностранные тренеры на моду особого внимания не обращали. Они, как правило, приходили на каток в спортивных костюмах и куртках. Зато мы, приезжая за границу, первым делом мчались по магазинам одежды. Западные коллеги все время удивлялись: «Зачем вам это, вы ведь и так прекрасно одеты?!» Знали бы они, какой ценой все это собиралось… Существовало даже негласное указание поменьше показывать нас с Тарасовой по телевизору, поскольку мы постоянно меняли шубы. Говорили, что простой народ это раздражает.

— Вы что же, получали недовольные письма?

— Письма приходили разные. Помню, пришло письмо из маленького сибирского городка от родственницы князя Голицына. Та писала, что у нее хранятся фамильные драгоценности, которые она хочет продать только мне. Я заинтересовалась, договорилась о встрече. У корреспондентки не хватало на билет, пришлось отправить перевод. Она приехала, открыла привезенный мешок — и от неописуемой красоты у меня перехватило дыхание. Естественно, я купила. Пришлось даже денег занять, потому что у меня нужной суммы не набралось. Представляете, вот вам дворянская судьба! Это был 1987 год или что-то около того. Получается, она семьдесят лет ждала, прежде чем вытащить семейные драгоценности из чулка.

Но были и другие почтовые отправления. Однажды я получила послание из тюрьмы. Его передали из «Динамо» после того, как оно прошло все этапы досмотра. «Ты, лахудра, — обращался ко мне неизвестный автор. — Если в следующий раз появишься без своей шапки, я приду и тебя распишу». Дело в том, что у меня была шапка из рыси, которую я надевала на все соревнования. Отправитель письма поспорил с кем-то, что во время телетрансляции я появлюсь на экране именно в ней, а я как назло сняла шапку.

— Знаю, с появлением рысьей шапки связана отдельная история.

— Я вернулась из очередных гастролей по Америке и привезла себе оттуда джинсы Levi's. По окончании сезона мы обычно совершали турне по Советскому Союзу. И вот представьте себе: Барнаул, мартовский вечер. Все мои ученики выступают во втором отделении, я в темноте иду из гостиницы во Дворец спорта. Преодолеть нужно было всего метров пятьсот. Вдруг вижу, меня преследует какой-то парень. Ускоряю шаг, он за мной. Почти бегу к служебному входу, он не отстает. У самых дверей настигает, я оборачиваюсь, уже готовая к драке, и вдруг слышу: «Чайковская, снимай штаны!» В полной барнаульской тьме я понимаю, что пришла моя смерть. А он вдруг говорит: «Вот!» — и достает шкуру рыси, цельную, с лапами и мордой. Я совсем немею от страха. И вдруг слышу: «Давай меняться. Ты мне джинсы, а я тебе — это». Несмотря на весь ужас положения, я быстро смекнула, какое сокровище он мне предлагает. «Ну не здесь же. Приходи завтра ко мне в номер, там и поменяемся», — отвечаю. На следующий день этот парень пришел и шкуру принес. Отдал мне ее, а я ему — свои джинсы, предварительно отпаренные. Из этой рыси мне и сшили шапку, которую я потом носила много лет. Сейчас она стоит в витрине спортивного магазина, расположенного на первом этаже нашей школы, — можете посмотреть!

— Вы упомянули имя бывшего министра внутренних дел СССР Николая Щелокова, курировавшего спортобщество «Динамо». Правда, что он был большим поклонником фигурного катания?

— Николай Анисимович действительно очень любил наш вид спорта, регулярно принимал меня и моих ребят — Пахомову с Горшковым, Линичук с Карпоносовым, Зуеву. С Мариной однажды произошел смешной случай. Она только начала кататься с Андреем Витманом, как Щелоков пригласил нас к себе. И вот представьте: идет официальный прием, на котором присутствует в числе прочих и союзный генералитет. Министр в торжественной обстановке раздает погоны, говорит Зуевой: «Ты будешь прапорщиком!» А та в ответ вдруг заявляет: «Прапорщиком быть не хочу». Представляете, самому министру! Генералы аж охнули. Но Щелоков только посмеялся: он вообще был достаточно демократичный человек. Очень хорошо относился к нам и Юрий Андропов, который возглавлял КГБ и тоже курировал «Динамо». Я знала всех его заместителей — Пирожкова, Агеева... Имела личный выход на министра, хотя пользовалась им нечасто. Однажды пошла просить за Володю Ковалева, которого не хотели выпускать за границу. После моего обращения вопрос решили моментально: Ковалев выехал и с ходу выиграл чемпионат мира.

А вот Брежнева я видела лишь пару раз. Помню, однажды он присутствовал на каких-то показательных выступлениях. Шел парад-алле: фигуристы выстроились на льду, тренеры — вдоль бортика. Вдруг мы видим, что генсек из правительственной ложи делает какие-то жесты, как будто мух гоняет. Вокруг паника, никто ничего не понимает. Через несколько минут из ложи спускается адъютант Брежнева, объясняет причину суматохи: «Флаг Роднину загораживает!» Ирка-то у него любимицей была, а тут ее вдруг не видно. Она же маленькая...

— Многие из ваших бывших подопечных стали тренерами.

— Не все желали становиться наставниками, но потом все-таки вступали на эту стезю. И честно говоря, я горда, что не отбила у учеников охоты быть тренерами. Те же Линичук с Карпоносовым превратились в классных специалистов, хотя в конце у нас были сложные отношения. В 1990 году они даже накатали на меня телегу руководству «Динамо». У меня тогда только прошел 50-летний юбилей, потом случилась операция — в общем, полный компот. Вот ребята и выступили: мол, Чайковская старая, нужна свежая кровь. Сейчас-то им самим около шестидесяти, и оба работают как ни в чем не бывало. Я им иногда напоминаю об этом случае. (Смеется.)