Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6437 ( № 44 2013)

– Я устала, – скажешь, – понеси.

И рассвет за нами будет следом

Звёзды, будто лампочки, гасить.

* * *

Медичка умерла от рака,

Друг на сверхсрочке был убит...

Мой дед, и крёстный, и прабабка

Сошли с земных своих орбит.

На кладбище – там полдеревни,

Хоть окликай по именам.

А сверху жизнь: трава, деревья,

Земля и небо. Тишина.

И в этой тишине загробной

Из гусеницы, не спеша,

Обозревая мир подробно

На свет рождается душа.

И тишину, как море, брасом

Переплывая напрямик,

Сосед орёт счастливым басом:

«Сегодня родила! Мужик!»

* * *

Провинция. Сирень и соловьи,

Обшарпанные стены автостанции.

Здесь все друг друга знают, все свои,

Встречают песней, провожают танцами.

Здесь с горя пьют, а в радости поют

И снова пьют, и машут кулаками.

Здесь в каждом магазине в долг дают

Под запись, до получки. Стариками

Становятся здесь рано. Но другой

Судьбы никто не хочет – все довольны.

Здесь все стоят в земле одной ногой

И умирать поэтому не больно.

Здесь ходят в храм. Чудес никто не ждёт.

Здесь каждый третий житель равен чуду.

Золою посыпают гололёд,

И транспорт ходит через день. Повсюду –

Провинция. Бросай свои дела

И посмотри, как дарит людям сказку

На Рождество святитель Николай

И Бог разносит куличи на Пасху.

* * *

Оле и Полюшке

Мы поедем в деревню на майские всей семьёй:

Ты и я, и дочка. Прихватим вещей немного.

Электричка. Привет, кочевое житьё-бытьё!

За окном деревья, поля-тополя – дорога.

Мы поедем в деревню на майские. Тух-тудух –

Три часа езды. А потом, прикурив от спички,

Шутки ради тут же для дочки пущу звезду,

И звезда пронесётся в небе, как электричка.

Мы поедем в деревню на майские. Может быть,

Попрошу шофёра такси, если он сумеет,

Чтоб девчонок моих, ненароком не разбудить:

«Сделай музыку чуть потише, а ночь – длиннее».

Александр ДЬЯЧКОВ, 27 лет, Екатеринбург

Рос в девяностые года

* * *

Поэзию читало

когда-то полстраны.

И профессионалы

там были всем нужны.

Теперь читают обе.

Но что? Не ясно мне.

Поэзия и хобби

уравнены в цене.

Порой прищучишь гниду,

начнёшь учить уму.

Одёрнут – не завидуй!

Завидовать? Кому?

Что музы или нимфы?

Их можете забыть.

Рифмоида от рифмы

не могут отличить.

Друг другу ставят «лайки»

со смайликом и без.

Пилу им и полпайки.

Пусть лучше валят лес!

* * *

Образование на «тройку»,

с культурой та же ерунда.

Ну что, рождён я в перестройку,

рос в девяностые года.

Успел побыть я октябрёнком.

Крестился в двадцать, где-то так.

Стоят две операционки

и конфликтуют каждый шаг.

Так по поступкам я язычник,

а на словах христианин.

Страсть глубоко вошла в привычку.

Вот и грешу, как сукин сын.

Но из того СССР`а

я вынес веру в идеал.

Потом пришла иная эра,

я с этой эрой не совпал.

Я зарабатываю мало

и этим на словах горжусь,

что, мол, живу для идеала,

а сам безденежья стыжусь.

Куда-то влиться невозможно.

По сути, я везде чужой.

Для православных слишком сложный.

Для светских слишком уж простой.

Жить, чтобы жить, как молодые, –

не пожелаю и врагу.

Но жить для духа, как святые,

я тоже, братцы, не могу...

СИМВОЛ

Неподалёку от вокзала

стоит фигура Дон Кихота.

Но и в Европе есть вандалы,

плебеи, панки, идиоты.

О, бедный рыцарь из Ламанчи,

как обошлись с тобой жестоко!

В руке оруженосца Санчи

всего лишь банка из-под сока.

И у тебя закрыты очи,

завязаны какой-то тряпкой.

Тут символ видеть не захочешь –

увидишь точный, ёмкий, яркий!

Душа и плоть Евросоюза.

Душа пути не разбирает,

а плоть, точнее скажем – пузо –

всё жрёт и жрёт, и потребляет.

23 августа 2013 года (Брюссель–Эссен)

Евгений БЕЛОВАЛ, 21 год, ТОМСК

* * *

Дверь не защищала от криков. Сбитое с ритма сердце забилось быстрее, подсознание подчинилось новой волне. Закрыть уши ладонями. Но крик слышно всё равно.

Соседка по палате, стиснув зубы, забилась в угол, а другая неожиданно засмеялась. Истерический смех слился с коридорной бранью. Топот ног и звук приблизившейся тележки завершили безумную какофонию. Ладони отстали от ушей, словно волной изо рта выскользнул воздух. Наконец-то тишина. Девушка закрыла глаза.

* * *

Сон состоит из лишнего шума, шороха. Моменты замедляются или, наоборот, стремительно пролетают, как во время перемотки видеоплёнки. Сон напоминал мёртвую станцию на радиоприёмнике, схож с болтовнёй в заполненной до отказа аудитории во время поточной лекции, где преподаватель монотонно излагает материал, не замечая вокруг себя настоящий хаос. - Ты вернёшься?

– Вернусь, но тебе придётся долго ждать[?]

* * *

Грёзы – непозволительная роскошь, не приводящая туда, куда мы желаем, и далеко без хеппи-энда. Мечта – миф, навеянный пресловутым кино и слащавой музыкой в стиле Poets of the Fall. Смешно наблюдать, как мы поглощаем очередную утку, напетую Голливудом и зомбиящиком. На самом деле, жизнь состоит из абсурдной попсы или написана в стиле грязного реализма в стиле Чарльза Буковск[?]: "Она всего лишь мерзостный кусок, дарованный свыше" – так бы выразился он.

Синие комбинезоны рабочих выделялись на фоне белых халатов и бесформенных роб, выкрашенных в горошек. Перегар изо рта перемешивался с запахом больницы. Трясущимися руками толстяк поставил ёлку в центр помещения с синими стенами и серебристыми скамейками по бокам.

– Другое дело, – поправив лямки, толстяк взглянул на товарища.

Мужчина в белом халате потирал руки.

– Сколько будут стоить ваши услуги?

– Ну как договаривались, рублей пятьсот.

– Ребят, это ж ограбление! Мы вам не частники…

– Хуже… – парень в шапке громко высморкался в платок, – врачи психушки.

* * *

В первые часы пребывания «лесной обитательницы» коридор пропитался хвоей. Десятки глаз с недоумением глядели на ёлку. Кто-то благоговейно закрыл веки и вдыхал с наслаждением незнакомый аромат, несколько рук ласкали ветви, а другие прикасались губами к иголкам и словно замирали в поцелуе. Двухметровый мужик в зелёном халате отгонял любопытствующих на безопасное расстояние.

Несколько веточек оторвал лысый старик, но не успел спрятать в карман халата.

– Я же сказал, не трогать ёлку!

Детина отнял веточки, швыр­нул в урну и обнажил жёл­тые зубы в улыбке.

– Скотина! – сквозь слёзы пробурчал старик.

Рывком он набросился на медбрата, но крепкие щупальца схватили за шею и подняли вверх.

– Ещё раз такое случится, придушу…