Борис Мансуров - Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская

Позже я прочитал в письме Пастернака во Францию к Жаклин де Пруайяр о любимом цвете поэта: «В далеком прошлом у меня было любимое сочетание такое устойчивое, что могло бы меня охарактеризовать. Это был темно-лиловый (почти черный) цвет в сочетании со светло-желтым, цвета чайной розы или кремовым».

Виноградов Дмитрий Александрович (1941–2004), сын Ивинской, которого мама, сестра Ирина и все друзья называли Митей. С пяти лет он рос в сложной атмосфере жизни и любви матери и гениального поэта, чье творчество полюбил еще в юности. Митя знал наизусть более 200 стихотворений Пастернака.

Ближайшими друзьями Дмитрия были знаменитый актер Владислав Дворжецкий, известная актриса Майя Булгакова, всемирно известный художник Борис Мессерер, произнесший слова прощания на похоронах Мити, актриса Татьяна Лаврова, организатор киноиндустрии Валерий Нисанов… Но лучшим другом Мити была, конечно, его мама, Митя относился к ней с нежностью и восхищением. В дни нобелевской травли Митя был рядом с Пастернаком, сопровождая его в смутное время по пути из Измалкова в Переделкино и во время возвращения из Москвы на Большую дачу. Мите тогда пришлось проявлять твердость и волю для защиты поэта. В память об этих днях Пастернак подарил ему картину своего отца, Леонида Осиповича Пастернака. На портрете Льва Толстого Пастернак сделал дарственную надпись: «Дорогому Мите Виноградову, опрометчивому и одаренному молодому человеку, с пожеланиями, чтобы его крутой и обрывистый юношеский путь выровнялся и стал легче. С любовью и верой в него. Б. Пастернак».

Александр Леонидович, брат Пастернака.

Ирина Емельянова, дочь О. Ивинской.

Эмоционально-яркое предисловие к четырехтомнику написала французская славистка Жаклин де Пруайяр. Она была доверенным лицом Пастернака во Франции и вела с ним большую переписку с 1957-го по апрель 1960 г.

Эфрон Ариадна Сергеевна (1912–1975), дочь Цветаевой, познакомилась с Ивинской в 1956 г. после возвращения из туруханской ссылки. Во время тяжелых дней нобелевской травли 1958 г. она приехала из Тарусы к Ольге и была рядом с ней, сражаясь за жизнь Пастернака. Ариадна стала верной подругой Ольги на всю оставшуюся жизнь, а также любимой наставницей Ирины, которую опекала, как дочь. Интереснейшая переписка Ариадны с Ольгой и Ириной опубликована в книге: Эфрон А. С. Жизнь есть животное полосатое. — М.: ВИГРАФ, 2004. Эту книгу подготовила И. Емельянова, издал Дом-музей Марины Цветаевой в Москве. Финансировал издание Б. М. Мансуров.

Издательство «Советский писатель».

Еще до августовских событий 1991 г. я организовал специальное предприятие «Чернобыль-пресс», где стала работать Ольга Никифорова, дочь нашей сокурсницы из МЭИ Нонны Вулис. Ольга приложила много усилий, чтобы успеть выпустить книгу ко дню юбилея Ивинской — 27 июня 1992 г.

По воспоминаниям ветеранов-большевиков, в 1923 г., когда Ленин тяжело заболел, Сталин приказал выпустить один экземпляр газеты «Правда» со статьей Ленина: ведь вождь мирового пролетариата стал пересматривать взгляды на социализм. Этот единственный экземпляр газеты привезли больному Ленину в Горки, а тираж «Правды» вышел без его статьи.

В день получения тиража Митя рассмешил меня своим признанием: «А я со второго раза понял, что вы не засланный казачок. Когда в ноябре 1988 г. мы закончили пить чай и я с мамой вышел покурить, то вы вымыли посуду. А гаврики из органов никогда за собой посуду не моют, следов не оставляют. Кстати, когда к маме на Вятскую пришел Отар Иоселиани, он также вымыл после ужина всю посуду». На это я с серьезным видом заметил Мите: «Так поступают все настоящие грузины, ведь моя мама — грузинка». Ольга Всеволодовна весело смеялась.

На мой взгляд, таким Лермонтовым для них стал замечательный русский поэт Александр Галич, друживший с Ольгой с 1965 г. до своего изгнания из СССР. Он написал знаменитое стихотворение «Памяти Б. Л. Пастернака», где есть строки: «Разобрали венки на веники, / На полчасика погрустнели, / Как гордимся мы, современники, / Что он умер в своей постели!.. Мы поименно вспомним всех, / Кто поднял руку!.. А над гробом встали мародеры / И несут почетный… / Ка-ра-ул!» Ивинская вспомнила, как Галич, часто гостивший у нее на Вятской, рассказывал, что, когда в новосибирском академгородке он пел свою песню «Памяти Пастернака», весь зал молча встал. Этого ему власти не простили. В 1971 г. за антисоветские публикации и выступления Галич был изгнан из Союза писателей, затем — из Союза кинематографистов и Литфонда. В 1974 г. Галича вынудили уехать в эмиграцию. В том же году выслали и Солженицына. Галич стал активно работать на радио «Свобода», посвятил много передач защите узников совести в СССР, брошенных в тюрьмы и психушки. Галич погиб странно и неожиданно: его нашли мертвым в парижской квартире с зажатым в руке электропроводом.

Позже Митя показал мне стихотворение Галича «Памяти Живаго» с указанием «Посвящается Ольге Ивинской». Реабилитация Галича произошла в 1988 г., когда его посмертно восстановили в Союзе писателей и Союзе кинематографистов. Как я заключил, слушая рассказы Мити, Галич и Ольга Ивинская — это большая увлекательная история, которую теперь может описать только Ирина Емельянова, дочь Ольги Ивинской.

Эфрон Георгий Сергеевич, сын Марины Цветаевой, которого в семье называли Муром.

Об этом пишет в своих воспоминаниях поэт Виктор Боков, приехавший вместе с Пастернаком проводить Цветаеву. Она с сыном уехала в эвакуацию на теплоходе 8 августа 1941 г., а 31 августа 1941 г. покончила с жизнью в захолустном городке Елабуге на берегу Камы. Могила ее неизвестна, стоит лишь камень с надписью: «В этой стороне кладбища похоронена Марина Цветаева».

В Болшево находился поселок НКВД, где содержали мужа Цветаевой Сергея Эфрона.

Это нежелание Зинаиды Николаевны помочь Цветаевой привело к разрыву Пастернака с женой в начале 1941 г. В апреле 1941-го Пастернак написал в Ленинград сестре О. Фрейденберг: «Главное мое недовольство — зря потраченной жизнью и собою. Мне опять захотелось сломать и по-иному сложить свою жизнь. Полтора месяца назад я поссорился и расстался с Зиной. <���…> Я снова преобразился и снова поверил в будущее».

Актриса МХАТа Нина Яковлева в своих воспоминаниях о Цветаевой описала эту историю: «Они (Марина и Арсений. — Б. М. ) познакомились у меня в доме. <���…> Встретились, взметнулись, метнулись. Поэт к поэту. В народе говорят: любовь с первого взгляда. <���…> По традиции в Доме литераторов каждую весну устраивается книжный базар. Так было и весной 1941 года. Мне нездоровилось. Марина пошла одна. Она вернулась вне себя от гнева. Поэт был не один. Он не подошел к ней. Даже не поклонился. Будто даже знакомы небыли… Это была их последняя встреча» ( Яковлева Н. Она существовала как-то над жизнью… // Марина Цветаева в воспоминаниях современников: Возвращение на родину. — М.: АГРАФ, 2002. С. 100–104).