Итоги Итоги - Итоги № 45 (2013)

Кирилл Крок имеет большой служебный опыт — был заместителем худрука театра «Модернъ», работал проректором в Школе-студии МХАТ, в общем, проблемы закулисья и экономическую сторону вопроса изучил в подробностях. Его мнение однозначно: в сегодняшних экономических условиях репертуарный театр не может себя содержать, разве что за исключением театров вроде МХТ имени Чехова или Вахтанговского. Например, последний на один рубль, выделяемый государством, зарабатывает 2,5. «Еще пять лет назад считалось, что, если театр зарабатывает 25 процентов от объема бюджетного финансирования, он успешен. Но то, что зарабатывается, театр тратит на зарплаты и новые постановки», — говорит Кирилл Крок.

97 процентов московских театров являются госучреждениями и подчиняются либо департаменту культуры Москвы, либо напрямую Минкультуры. Остальные три процента частные, антрепризные, их учредители — физические и юридические лица. «Поддержание здания в нормальном состоянии и противопожарные мероприятия всегда оставались заботой учредителя, — продолжает Кирилл Крок. — Но сегодня в Москве ситуация такова, что почти все театры, расположенные в старинных особняках, находятся в группе риска с точки зрения пожарной безопасности. Руководство, конечно, должно заботиться о своем доме. Но я знаю массу примеров, когда этого не происходит. А если сам заботиться не будешь, то и государство тоже не станет».

В частности, государством выделялись средства театру «Школа современной пьесы» на пожарную безопасность. Как пояснили «Итогам» в столичном департаменте культуры, летом 2012 года в театр направили извещение о том, что за ним в городском бюджете зарезервированы 615 тысяч рублей «под оснащение и модернизацию системы комплексной безопасности». Для получения денег необходимо было подготовить пакет документов, но его театр не представил и деньги не получил.

Почему? Выяснить это сейчас не представляется возможным. Нынешний директор театра Екатерина Кретова занимает должность второй месяц, дела ей никто не передавал, поскольку предыдущий директор скоропостижно скончался. Екатерина Кретова подтвердила «Итогам», что извещение о выделении средств в 2012 году театр получал: «Наше здание принадлежит Москомимуществу и находится у нас в оперативном управлении. Как госучреждение мы получаем деньги от государства. При этой схеме затраты на ремонт, установку сигнализации, систем пожаротушения покрываются из бюджетных средств. И не могу сказать, что этого не делалось — у меня есть соответствующие документы. Хочу подчеркнуть: я не могу объяснить, почему сложилась такая ситуация, что какие-то вещи были сделаны, а какие-то, возможно, упущены».

Все-таки пожарная сигнализация в театре сработала штатно, и это позволило эвакуировать людей, а также вовремя ликвидировать очаг возгорания. «Другое дело, что огонь перекинулся под кровлю и уже на чердаке принял такие масштабы, — рассказывает Екатерина Кретова. — Пожарные рассказывали: когда они тушили, обнаружили пустоты между кровлей и чердаком, которые дали мгновенную тягу и способствовали быстрому распространению пламени». Нельзя не учитывать, что здание, которому 150 лет, давно не ремонтировалось, к тому же современные системы пожаротушения трудно адаптировать под старые деревянные перекрытия и прочую театральную начинку. «Проблема глобальная, многомиллионную реконструкцию театру не потянуть, да мы и не должны это сами делать», — объясняет Екатерина Кретова.

По всей видимости, как и в любом несчастье, в данном случае друг на друга наложилось несколько обстоятельств. Что до других столичных театров, то их ждет внеплановая проверка по части пожарной безопасности. Не стоит сомневаться, что это станет для них суровым испытанием, контролеры прошерстят каждый уголок, будут белыми платочками искать пылинки на рабочих галереях, под микроскопом разглядывать недопустимые скрутки проводов. Вполне вероятно, что найдут массу недочетов, кого-то накажут или даже уволят. Но при этом старая проводка так и будет вести электричество к софитам, а пожарная безопасность ограничится установкой дополнительных огнетушителей, на которые у театра денег хватит. Вот только когда и где ждать очередного пожара, точно не скажет никто.

Оазисы Москвабада

/ Общество и наука / Общество

Первопрестольная постепенно распадается на аулы и махалля

Наверно, только после битвы при Бирюлеве москвичи осознали, что город им по большому счету уже и не принадлежит. Он поделен приезжими на сотни больших и маленьких общин, аулов и махалля, где причудливо переплелись российские законы, национальные обычаи и нормы шариата.

Товарищ начальник

…Обычную московскую «двушку» узбек Сафар с семьей снимает за 40 тысяч рублей в месяц. На столе зеленый чай в пестрых пиалах, сухофрукты, ваза с хурмой и яблоками. Два хозяйских айфона не умолкают. Сафар — лидер узбекской общины, давным-давно обосновавшейся в одном из юго-восточных районов столицы. Слово «диаспора» он не любит, говорит: «Мы — ойла миз». Это «семья» по-узбекски. Диаспора же, по его представлению, это нечто расплывчатое, имеющее отношение скорее к богатым выходцам с его родины наподобие миллиардеров Алишера Усманова или Искандера Махмудова. Хотя наш герой тоже влиятельная особа!

Сафар десять лет назад приехал в Первопрестольную из родного Термеза. Подметал улицы, потом поругался с мастером участка, который требовал делать работу за троих, а платил полставки за одного, и принялся выживать в большом городе самостоятельно. Работал таксистом, сторожем, сантехником. Хотя по специальности он юрист. Постепенно оброс связями, женился на русской. «Как-то само собой так получилось, — рассказывает он, — что постепенно вокруг меня начали собираться земляки — одни просили помочь с переводом денег домой, другие — найти дело для родственников, третьи — посодействовать в открытии бизнеса, четвертые — оформить регистрацию и разрешение на работу. Начинал по мелочи и не бесплатно — всегда свой интерес закладывал и продолжаю закладывать. Не скрываю этого. Но никто не обижается, потому что все понимают — мне тоже надо как-то жить».

В его общину входят, со слов Сафара, около 600 человек. Надобно пояснить, какой смысл наш собеседник вкладывает в понятие общины. Он причисляет к общине всех соплеменников, обитающих на одной территории (это несколько соседних муниципалитетов), поддерживающих отношения друг с другом как в деловом плане, так и в житейском. Одних только узбекских общин, сформированных по такому принципу, в Москве может насчитываться до… двух сотен! Методика подсчета очень проста. По неофициальным данным — а других просто нет, — в российской столице сегодня проживают около 150 тысяч узбеков. Деление на общины числом примерно 600 человек и выдает нам результат.