Владимир Большаков - Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин?

Критика реформы, если не вникать в частности, строится на несогласии профессиональных военных и экспертов с ее концепцией, заимствованной у авторов американской «стратегии быстрого реагирования», разработанной для «малых войн». Она родилась в 60-е годы прошлого века и применялась в локальных конфликтах, в разного рода «горячих точках», там, где народные восстания, либо партизанская война угрожали проамериканским режимам. Классические тому примеры — переброска американского спецназа под видом военных советников во Вьетнам, положившая начало многолетней «грязной войне» в Индокитае. По той же схеме была оккупирована Гренада, в результате чего был свергнут антиамериканский режим. В дальнейшем эта стратегия в разных вариациях применялась в Югославии, в Сомали, в Афганистане, в Ираке. Главное отличие всех этих «малых войн» от войны большой в том, что в них не применяется ядерное оружие.

То, что «реформа Сердюкова» уничтожает «кадр», разрушает отработанную годами систему переподготовки и мобилизации, исключает глубоко эшелонированную оборону, способную измотать и остановить противника, перешедшего в наступление после нанесения ядерного удара, говорит о том, что ее авторы исходили из невозможности «большой войны». Из того, что потенциальный противник не пойдет на применение ядерного оружия против России. Мобильные бригады созданы для «малых войн», для миротворческих операций, для быстрого удара по противнику в ходе пограничных конфликтов, типа «пятидневной войны» в Южной Осетии, либо для начального этапа вооруженных столкновений с сепаратистами типа войны в Чечне, для разгрома отрядов террористов и крупных бандформирований. А. Сердюков в ходе своей поездки по ключевым гарнизонам, где он пытался разъяснить суть реформы, названной его именем, сделал сенсационное заявление. По его словам, как сообщила газета «Время новостей», «после реформы армия и флот должны быть готовы участвовать одновременно минимум в трех региональных и локальных вооруженных конфликтах. До сих пор речь шла об одном региональном конфликте и одной большой войне». Но можно ли полностью исключить ядерное нападение на Россию и «большую войну»?

Медведевские «Параметры» предусматривают, что «к 2020 г. должно быть обеспечено гарантированное решение ядерного сдерживания в различных военно-политических условиях». Задача поставлена правильно. Но насколько она выполнима? Сегодня Россию по военным расходам опережают только Китай и США. Однако иностранное экспертное сообщество скептически оценивает шансы появления в РФ понастоящему современной армии. С принятием программы вооружений на 2011–2020 гг. Россия возвращается в Вопрос не простой. Но поначалу свое недовольство сердюковской «реформой» открыто выражали только думцы и военные специалисты. Вот пример такой полемики с главой Минобороны. Интернет-сайт «Утро» («Utro.ru») представил 27.10.08 интервью с тем же вице-президентом Академии геополитических проблем Константином Сивковым. Приведем из него несколько пассажей:

Константин Сивков: Одним из краеугольных камней этой военной реформы является ликвидация в Вооруженных силах частей и соединений кадра. Как неоднократно подчеркивал в своих выступлениях президент РФ, армия будет состоять только из частей постоянной готовности. Некий г-н Пухов из некоего Центра стратегических исследований, комментируя это, заявил, что на российской карте существуют части кадра, которые представляют собой только флажки, не имеющие никакого значения. Если их убрать, то высвободятся деньги для обеспечения и наращивания частей постоянной готовности. Такие утверждения появляются, видимо, в силу слабого представления о вопросах стратегического и оперативного применения Вооруженных сил. Соединения и части кадра составляют основу базы мобилизационного развертывания Вооруженных сил в военное время. При возникновении серьезной угрозы из частей и соединений кадра формируются полномасштабные дивизии. Это цель их существования. Они обеспечивают исправность техники, на которую сядет вновь формируемая дивизия, — это от 3 до 5 тыс. единиц только тяжелого вооружения различных марок и образцов, которые стоят на консервации. Соединения и части кадра должны осуществлять техподдержку и охранять это громадное количество техники. Наконец, ни одно подразделение, часть, завод, предприятие не может сформироваться без начального организационного ядра, которое должно принять девять-десять тысяч человек, обеспечить их распределение по подразделениям, подготовку, боевое слаживание и выдвижение в назначенный район. На все это отводится от двух недель до месяца. Попробуйте, не имея стартовой базы, в такие сроки с нуля организовать девять-десять тысяч человек! Это в принципе невозможно. Так что это не флажки на карте России, а зародыши вполне конкретных наших будущих дивизий. Сейчас их хотят убить.

«Y»: Какая армия нужна России?

К. С.: Для ведения локальной войны, в соответствии с военной доктриной, российские Вооруженные силы должны быть способными создать группировку до миллиона человек, которые будут действовать непосредственно в боевых порядках. Плюс нужны еще 500–600 тысяч человек в тылу для обеспечения этой группировки всем необходимым, лечения раненых и больных. Одна дивизия за три дня ведения боевых действий требует два эшелона — топлива, боеприпасов и так далее. Все это еще нужно собрать с разных складов, загрузить и отправить. Это колоссальная работа. Для того, чтобы решить задачу в возможной войне силами общего назначения, в военное время нам нужно иметь силу в 2,5 миллиона человек. Мы же сейчас не в состоянии содержать и миллионную армию. Составом мирного времени российская армия должна быть способной решить задачу в одном, максимум — двух вооруженных конфликтах. Пример — Чечня, где группировка составляла от 40 до 100 тысяч человек, которые собирали со всей России. Это были трудные сборы, потому что мало частей постоянной готовности.

Уничтожение частей кадра станет страшным ударом по обороноспособности страны. Получается, что при нарастании угрозы с вооруженного конфликта до локальной войны мы должны переходить на применение ядерного оружия. Решится ли наше военно-политическое руководство прекратить вооруженный конфликт, применив тактическое ядерное оружие? Думаю, что нет. А это будет означать поражение в войне и катастрофу для российской государственности.

«Y»: Эксперты называют сокращение офицеров разгромом армии.

К. С.: Министр обороны заявил, что в результате сокращения в составе Вооруженных сил РФ останется 150 тысяч офицеров. В настоящее время у нас служит от 350 до 380 тысяч офицеров. Министр ссылается на мировой опыт, говоря о том, что в остальных странах процент офицерского корпуса колеблется от 7 % до 20 % общей численности ВС. Но господин Сердюков или те, кто порекомендовал ему это сказать, забывают, что Россия занимает гигантскую площадь, только сухопутная граница — 67 тыс. километров. Это не Германия, не Франция, не Испания, где не нужно проводить полномасштабное мобразвертывание Вооруженных сил в таких объемах, как это делает Российская Федерация. Поэтому Германии и Франции можно содержать офицерский корпус в 15 % от численности ВС. Им не нужно иметь офицерский мобилизационный резерв. Кто у нас в случае развертывания Вооруженных сил пойдет в штабы новых частей и соединений? Студенты или забывшие военное дело, сидящие на пенсии пожилые офицеры запаса? Если из армии уберут наиболее подготовленных и квалифицированных офицеров, это будет означать разгром офицерского корпуса.