Газета Завтра Газета - Газета Завтра 469 (47 2002)

Все десятилетние страдания, включая Буденновск и взрывы московских домов, не притупились, не отошли на задний план, когда я увидел террористов, свободно завладевших целым театром в центре Москвы. Это был апогей, ставивший жирную точку, а хуже, если двоеточие, в летописи горбачевско-ельцинских преобразований. Даже в 1941 году враг, вооруженный танками и самолетами, не смог войти в столицу. Он сделал это в 2002 году, захватив почти тысячу заложников в мирное время. Можете себе представить, с какими чувствами я отрывался от телеэкрана в Шереметьеве, улетая из Москвы и зная, что ничем не смогу помочь заложникам из-за своего возраста и нездоровья.

Встреча наша с Володей Васильевым и Катей Максимовой, хотя и прошла в беседах о выставках и о других близких нам вещах, окрашена была подсознательной тревогой и, словно дамоклов меч, все время висел вопрос: "А как там сейчас на Дубровке?" Вечером ко мне в комнату пришел посол Александр Авдеев; только мы стали обсуждать страшную драму, как раздался звонок. Одному из сотрудников посольства по мобильному телефону позвонил сын с пола дубровского театра и сообщил, что он — среди заложников. Наш посол, человек большой доброты и отзывчивости, утешал отца как мог, а я все думал: "Как же могло так случиться? Как дошли мы до жизни такой? Нехорошие чеченцы? Да при чем здесь чеченцы! Они были всегда. Ведь еще Лермонтов писал: "Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал"! Но ведь не могли они тогда, с ружьями и кинжалами, даже подумать о появлении в Москве!"

Нет, чеченцы здесь ни при чем. На следующий день я был в гостях у Тани Максимовой, вдовы талантливого русского писателя. Того, что издавал "Континент", а потом с горечью признался: "Мы метили в коммунизм, а попали в Россию". И в этот вечер мы с Татьяной вспоминали, как Владимир Емельянович, давая мне интервью для ЦТ, сказал о тогдашней борьбе Горбачева и Ельцина: "Эти два петуха дерутся уже не на краю пропасти, а висят над ней, и все это приведет к страшным последствиям". Вот и привело… "Против тоталитаризма в СССР боролись мы, а власть захватили торговец цветами (Чубайс) и бракоразводный юрист (Собчак)". Общаясь последние годы с писателем, которому дозволено было печататься в "Правде", "Советской России" и "Дне", я наблюдал, как мучительно он переживает случившееся, и не удивился его скоропостижной смерти.

А началось все еще на съезде Верховного Совета, когда стали открыто поносить армию, плевать в лицо тем, кто воевал в Афганистане. Тогда и начался развал наших Вооруженных Сил, служб госбезопасности. Это тогда Бакатин подарил американцам секреты подслушек их посольства в Москве — секреты, названные Горбачевым устаревшими. Американцы же сами потом признали, что такие системы им еще лет тридцать пришлось бы разрабатывать, а ответный подарок Бакатину даже не пообещали. А ведь если бы профессионалов тогда не разогнали и спецслужбы не развалили, разве возможна была бы сейчас Дубровка?

Другой шаг к Дубровке — ложь о тогдашних событиях в Грузии. Конфликт между Шеварднадзе и Гамсахурдиа раздули до масштабов национального противостояния. Объявили, что русские солдаты убивали грузинских женщин саперными лопатками. Не было такого! Врали Собчак и его подельники-межрегиональщики, строча поспешные отчеты из Тбилиси под диктовку американских заказчиков. Ведь Шеварднадзе сидел в Москве и не поехал в Тбилиси, хотя кому это было сделать, как не бывшему первому секретарю и главе КГБ Грузии? Туда направили элитного генерала Родионова, который полгода ликвидировал последствия землетрясения в Спитаке. Он послал тогда разоблачительное письмо "хитрому лису", но демократы и на него наплевали. И в результате Грузия помогает чеченским боевикам появляться в Москве с грузинскими паспортами.

На волне вседозволенности обвинили православных иерархов в сотрудничестве с КГБ. Я, как человек верующий, никогда не состоявший в партии и имеющий свои счеты к ее бонзам, скажу: "Ну и что?" Ответьте, а кому служат ватиканские лидеры? Ведь известно, что правая рука Папы, распорядитель финансов кардинал Пол Марцинкус — агент ЦРУ. Кого это шокирует? Уж если на то пошло, то первым "служителем безопасности" был Сергий Радонежский, благословивший Дмитрия Донского на освободительные действия.

Как мелкотравчато издевались над "плачущим большевиком" Николаем Рыжковым! Да, он плакал и даже перенес тяжелый инфаркт. Но не от того, что потерял капиталы, а потому что знал, к чему приведет демократическая вакханалия. Что родной его "Уралмаш" достанется бандитам и хозяйничать на нем станут "Бендукидзы".

А кого тогда сделали героями? "Огонек" Коротича воспевал "подвиги" Бухарина, Тухачевского и Троцкого. "Бухарчика", который ненавидел Есенина. "Если мы будем печатать Есенина, так и до Тютчева докатимся",— писал этот подручный Троцкого. Это — о великом дипломате и поэте русском! А Тухачевский, утопивший в крови крестьян Тамбовской губернии и разоривший половину Польши? Все они были никудышными военачальниками и убийцами, трусившими перед Сталиным.

В "Новой газете" несколько лет назад Минкин опубликовал распечатку телефонного разговора Собчака и Чубайса. Истерическим тоном отец "бандитского Петербурга" требует от "Толика" заставить Ельцина убрать физически генерала Рохлина. Рохлина, честнейшего командира, не принявшего, подобно Солженицыну, из грязных рук вурдалака геройскую звезду за Чечню, ибо воевал вынужденно против своих сограждан. И спустя месяц после "заказа" Собчака Рохлина убили. Это был еще один шаг в сторону Дубровки!

В 1905 году при расстреле демонстрации в Петербурге все выдающиеся деятели русской культуры (Чехов, Серов, Короленко, Нестеров, Поленов — кстати, императорские академики) — плакали и отказывались от почетных титулов. А наши писатели и поэты радостно аплодировали убийству людей в 1993 году. Не все, конечно. Замечательная русская поэтесса Татьяна Глушкова писала в те дни:

Флоренцией казалась мне Москва:

Коварной, воровской, средневековой…

Флоренцией казалась мне Москва,

Бесстыжею ловушкой, западнею.

Цвели в эфире лживые слова,

Поил эфир цикутой, беленою…

А затемно, когда ударил залп

Близ розового мертвого палаццо,

Я онемела, как кандальный раб,

Не смеющий ни мстить, ни разрыдаться…

Но поутру, когда солдат последний

Пал, и вроде — взятки гладки,

Под окнами прошел крылатый Дант

В пропахшей адским чадом плащ-палатке.

Демократические СМИ лишь издевались над ее провидческими стихами, обращенными к трагедии на Дубровке. Они упивались жалкими кривляниями доморощенных юмористов. Сколько их развелось! День и ночь мелькают на экране. Бездарные, уродливые… Как метко подметил в 70-е годы великий композитор Валерий Гаврилин, "чем страшнее жизнь страны, тем больше юмора в эфире". И нынче президент России, страны Гоголя, Чехова, Лескова и Щедрина, вручает личную премию №1… Жванецкому! Вовсю славословят сегодня горе-писателя Войновича. Никита Струве, которого не обвинишь в односторонности, сказал мне в Париже: "И зачем мы его печатали, он же бездарен и склочен".