Виктор Илюхин - Виктор Илюхин «Катынское дело»: Проверка на русофобию

Польской стороне, казалось бы, чего еще надо? Извинился один президент, второй, третий президент. Чего вы еще хотите? Нет, опять там поднимают эту проблему, и сегодня ставится вопрос так, что расстрел польских офицеров надо признать геноцидом, преступлением против человечества. Но вот с этим уж невозможно согласиться.

Кое-кто с польской стороны просто заигрался. Видимо, В. Путин исходит из того, что не следует сегодня осложнять отношения с руководством Польши, чтобы там не препятствовали в прокладке российского нефте— и газопровода по дну Балтийского моря. Но я не знаю, как можно торговаться на этом? Как можно торговать объективностью истории, авторитетом нашего Отечества? Поэтому мы вас и пригласили для того, чтобы еще раз обменяться мнениями, найти общие точки видения на обстоятельства гибели польских офицеров.

Я вам должен сказать, что здесь есть представители Главной военной прокуратуры, которые непосредственно имели отношение к расследованию уголовного дела. Я рад приветствовать здесь Лучина Виктора Осиповича, члена Конституционного Суда в отставке. Вы знаете, что ельцинская команда в начале 90-х годов пыталась в Конституционном Суде вменить в вину КПСС расстрел польских офицеров. И вот я бы просил Виктора Осиповича чуть-чуть позже осветить и этот момент.

Я думаю (мы это обсуждали предварительно), что сначала заслушаем два содоклада, два основных выступления — Юрия Николаевича Жукова и Станислава Юрьевича Куняева. Один историк, доктор исторических наук, профессор. Другой — известный писатель. Оба занимаются Катынской проблемой долгие годы. А как дальше мы будем работать, уже по ходу нашего «круглого стола» сориентируемся.

Участников нашего «круглого стола» буду представлять перед выступлением.

Я не думаю, что нам необходимо будет принимать какой-то документ сразу же по результатам этого «круглого стола».

Давайте еще раз осмыслим все сказанное, а потом подумаем о каком-то обобщенном документе. Все выступления будут фиксироваться видеокамерой, будет вестись и стенограмма нашего «круглого стола».

Отмечу, что здесь находятся представители прессы. Мы не делали эту встречу закрытой. Еще раз благодарю всех, кто явился сегодня к нам. Давайте, начнем работу. Нет возражений?

Жуков Юрий Николаевич, доктор исторических наук:

— Позвольте начать мне с одной цитаты, которую, может быть, некоторые из вас знают: «Катынское дело становится колоссальной политической бомбой, которая в определенных условиях еще вызовет не одну взрывную волну. И мы используем ее по всем правилам искусства. Те 10–12 тысяч польских офицеров, которые уже раз заплатили своей жизнью за истинный, быть может, грех — ибо они были поджигателями войны — еще послужат нам для того, чтобы открыть народам Европы глаза на большевизм». Это записал Геббельс в своем дневнике 17 апреля 1943 года, ровно через четыре дня после того, как берлинское радио разнесло на весь мир о том, что под Катынью совершенно случайно якобы найдены расстрелянные польские генералы и офицеры.

Спустя 10 дней газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Как русские, так и поляки попали в нацистскую ловушку». Почему американцы так отметили? Да потому что скандал, произошедший в Берлине и в Варшаве, привел к тому, что наше правительство вынуждено было разорвать отношения с Польшей. И вот с этого момента идет, в общем-то, непрекращающаяся игра в одну проблему: кто виноват?

Самое любопытное: сами немцы после эксгумации определили только 2 тысячи 730 человек, только лишь. Кто остальные — неизвестно, но мало ли в земле бывает трупов. При этом оказалось, что там, в этих общих могилах, были как военные, так и гражданские, военные как в зимней форме, так и в летней. Иными словами, сразу выяснилась весьма запутанная ситуация. Но поляков уже тогда это не смутило. Польский Красный Крест, который работал под контролем нацистских оккупантов, был коллаборационистским, что уж тут говорить, участвовал в этом скандале и упорно настаивал на том, что вина за расстрел лежит на нас. Но давайте, прежде всего, обратимся к главной проблеме, к проблеме цифр.

Итак, немцы своей якобы независимой экспертной комиссией, которая была сформирована из представителей либо стран-сателлитов — Венгрия, Румыния, либо покоренных — Франция и т. д. (был только один независимый эксперт из Швейцарии, да и тот сознался потом, после войны, и отнюдь не перед нами, что ему заплатили довольно много, — ну а, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку), ну так вот, немцы установили, что в земле лежат 4 тысячи 151 человек. Определили, что это польские офицеры и генералы — 2 тысячи 730, хотя там были и рядовые. А затем начинаются просто игры с этими цифрами.

Вы знаете, что 73 тысячи солдат и офицеров составили так называемую армию Андерса. То есть, по договору между СССР и Польшей в Москву приезжал сразу после начала войны их премьер-министр генерал Сикорский. Была достигнута договоренность о формировании польской армии, которая должна была после ее создания тут же идти на фронт.

73 тысячи — серьезное подспорье в конце 1941 года для нашего фронта. Однако поляки не захотели воевать на нашем фронте. В марте и в августе 1942-го они ушли через Иран сначала в Ирак, а затем их позже перебросили в Италию, где превратили в пушечное мясо.

До сих пор поляки поют песню о маках Монте-Касино, это небольшой итальянский поселок между Неаполем и Римом. Там немцы остановили почти на год англо-американские силы. При этом местность там практически ровная, зацепиться там обороняющимся не за что, и тем не менее поляки смогли при поддержке американцев и англичан овладеть немецкими укреплениями. Многие из солдат и офицеров армии Андерса сложили там голову.

Ладно, 73 тысячи в армии Андерса. После разрыва отношений с Польшей по предложению поляков, которые жили в СССР, началось формирование новых польских подразделений. Сначала это дивизия имени Тадеуша Костюшко, которая вскоре превратилась в Войско Польское, первую армию.

Почему-то, когда подсчитывают жертвы Катыни, не учитывают ни 73 тысячи из армии Андерса, ни те еще десятки тысяч поляков, которые вошли в сформированную на нашей территории вторую, по сути дела, польскую армию.

Такая же чехарда происходит и с общим количеством польских пленных, которые оказались у нас. По данным 1939 года, то есть до Катыни, было общеизвестно, что поляки после поражения потеряли в качестве пленных 450 тысяч человек. Это пленные, взятые как немцами, так и нами. При этом, согласитесь, вряд ли большая часть могла оказаться у нас, потому что поляки вели бои против немцев на севере, западе и юге, а к нам попали только те, кто отступал в результате сражений с немцами.