Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

Перевожу: скважинная жидкость – это смесь нефти, воды, попутного газа и других примесей. Кстати, нефти там может быть менее 20%.

И именно скважинная жидкость из скважин и течет. А до состояния товарной нефти ее доводят, освобождая от газа, воды и примесей. И получается «нефть обезвоженная, обессоленная и стабилизированная», то есть соответствующая ГОСТу.

Есть еще понятие «сырая нефть». Она состоит из скважинной жидкости, хлористых солей и других примесей.

И не Ходорковский превращал нефть в скважинную жидкость, а скважинная жидкость превращается в нефть, причем вовсе не магическим способом, а в результате первичной переработки.

Я тогда верила в миф о покупке Ходорковским у своих добывающих предприятий «нефти под видом «скважинной жидкости»», и была настолько поражена открытием, что тут же написала в ЖЖ.

«Разумеется, – откоментировали мне. – Бывает и так, что нефти там 1 – 2%».

«Господи! А вы не знали?» – поразился другой мой фрэнд.

«Ну, я же не нефтяник», – оправдывалась я.

Ребята из «НАШИХ» тоже не нефтяники. Но в «Яндексе»-то набрать, прежде, чем писать невежественные лозунги, неужели трудно? Даже искать особенно не надо, на первой странице.

Но полно о них. Вернемся к сути.

А суть в том, что дочерние фирмы НК «ЮКОС» закупали у добывающих предприятий скважинную жидкость на устье скважины, то есть до переработки в товарную нефть. А по закону налогом облагается только «нефть обессоленная, обезвоженная и стабилизированная», сырая нефть налогом не облагается.

«Когда я пришел в компанию, это был 1997 год, начало кризиса, – рассказывает мне Василий Шахновский. – Тогда бюджет верстался, и в бюджете была официально цифра собираемости налогов. Процент собираемости налогов. Тогда посчитали, что если заплатить втупую все налоги, пришлось бы отдать 96% выручки. Тогда налоговая система была настолько… точнее, тогда не было налоговой системы.

И при тех ценах, если платить все налоги, компанию на следующий день надо было останавливать, поэтому выкручивались, исходя из того, какие лазейки оставлял закон.

Понимаете, там ведь что происходило… У нас до сих пор российское законодательство не признает холдинговой структуры. И когда нефть от добывающего предприятия поступала к перерабатывающему предприятию, они должны были продавать эту нефть. По закону, продавать. И на это накручивалось налогообложение. Это все равно, что внутри одного завода деталь из одного цеха передается в другой, и на нее нужно накрутить налоги.

«Скважинная жидкость» была между добывающими предприятиями и перерабатывающими. Заводам ее продавали как скважинную жидкость. Заводам.

Все понимали абсурдность такого положения. И никаких претензий к этой истории не было, потому что не было времени тогда делать законодательства для холдинговых компаний, поэтому выкрутились – ну и замечательно, платите налоги вот примерно столько – ну и замечательно. По «скважинной жидкости» никто уголовное дело не возбуждал».

Это действительно так. Налоговые претензии в первом деле Ходорковского заключаются в том, что он внес в декларацию «заведомо ложные сведения о наличии налоговых льгот». Со скважинной жидкостью это никак не связано.

А второе дело Ходорковского вообще не имеет отношения к налогам.

«Компания «ЮКОС» платила с тонны нефти (ну, это же известная вещь) либо больше всех, либо мы вторые были по размеру суммарных выплат в разные фонды, по разным видам налогов государству, – говорит Василий Шахновский. – Мы там с «Сургутом» соперничали. «Сургут» всегда много платил. Но то, что мы платили всегда больше «Роснефти», «ТНК» и «Сибнефти» – это сто процентов. «Лукойл» иногда был наравне с нами. Но, как правило, мы больше.

Понятно, что всю аналитику по налоговым схемам, следствие получило от одной из нефтяных компаний, потому что все компании делали такие схемы, у всех были свои скелеты в шкафах, но схемы однотипные».

У покупки нефти в составе скважинной жидкости именно на устье скважины была отдельная причина. О ней рассказал сам Ходорковский, давая показания в хамовническом суде в апреле 2010-го:

«Подобная организация торговли, то есть имеется в виду продажа на устье скважины, эта часть торговли не определялась целью налоговой оптимизации. Она была организована в свое время, чтобы избегать незаконных арестов нефти по сфабрикованным подрядным договорам (что было практикой 1996—1999 годов). Что происходило. Фабриковался подрядный договор о том, что что-то построено, что-то сделано. И акт, что это выполнено. Я думаю, в данном суде с подобными ситуациями вы сталкивались не раз. Они, естественно, не платили. Те с этими документами обращались в соответствующие органы и арестовывалась нефть. Арестованная нефть часто физически отбиралась на узле учета, то есть ее выгружали из трубопроводной системы добывающего предприятия «ЮКОСа», загружали в цистерны и угоняли. А на реализацию ее передавали местным бандитам, которые ее попросту никогда не оплачивали. В результате предприятие погружалось в долговую яму. Для того чтобы этого не допустить, мы и придумали схему, при которой мы покупали права собственности уже на скважине. Скважинную жидкость арестовать бессмысленно, ее невозможно потом никому продать, а отобрать нефть после подготовки уже нельзя, потому что она принадлежала компании «ЮКОС», а компания «ЮКОС» таких вот «левых» подрядных договоров не подписывала. Естественно, это уже у меня находилось под очень жестким контролем. Вот в чем был смысл-то! Постепенно, когда вся эта вакханалия к 2000 году закончилась, все предприятия начали переходить к этому способу, когда права собственности переходили сразу на узле учета «Транснефти». Почему это не произошло сразу? Переделать мозги вещь не быстрая, но за несколько лет справились. Это была не самая наша большая проблема». [232]

27 марта 2009-го бывший замминистра энергетики Владимир Милов выступал на общественных слушаниях в Сахаровском центре, посвященных началу второго суда над Ходорковским.

«Вообще все, что происходит и по первому делу против Ходорковскому, и в особенности по второму процессу, – это полное издевательство над здравым смыслом, – сказал он. – Я вам несколько цифр назову для того, чтобы было понятно, с какой проблемой мы имеем дело. «ЮКОС» в период 2000—2002 годов, за которые инкриминируют уклонение от уплаты налогов и так далее, платил примерно 30% от выручки. Это нормальная цифра, довольно большая. У нас в среднем налоговая нагрузка на экономику составляет примерно 31%. А, скажем, есть такая компания «Газпром», которая у нас называется национальным достоянием, она платит примерно 20% от выручки.

Я что-то не видел никого из «Газпрома» ни на скамье подсудимых, ни в тюрьме, хотя, на мой взгляд, следовало бы. Я предлагаю всем, кто интересуется этим вопросом, взять финансовые отчеты разных нефтяных компаний за тот же период и посмотреть, кто сколько платил налогов как долю от выручки, и вы увидите, что «ЮКОС» был практически чемпионом и платил больше всех других.

Читать дальше