Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

«…я никогда не говорил, что я собираюсь уйти в политику».

«…был разговор, что в сорок пять я завершу свою работу в бизнесе, во всяком случае каждодневную, найду чем заниматься другим. А уж то, что это будет политика, это как раз рассуждения журналистов. Тут уместен пример моего партнера Невзлина: ушел из бизнеса и избрался ректором РГГУ».

«…есть общественная деятельность, есть просто жизнь, которой у меня, как и у многих людей моего поколения, не было. В то же время я не могу сказать, что меня напугали или от чего-то отвратили. Если бы меня напугали, если бы я был настолько психологически слаб, если бы я не верил в то, что в нашей стране можно построить нормальное общество при моей жизни, я бы, конечно, уехал. А я верю».

11 июля начались обыски в архиве «ЮКОСа» на Дубининской улице. Искали якобы документы по «Апатиту». По «Апатиту» в «ЮКОСе».

В основном пришли люди в штатском, но было несколько человек в масках и с оружием.

К журналистам вышел заместитель начальника правового управления «ЮКОСа» Дмитрий Гололобов и сказал, что следователи «ведут себя по-хамски»: взламывают компьютеры, грубят сотрудникам архива, запрещают адвокатам компании, находящимся в здании, общаться между собой и по мобильным телефонам. [147]

«Это было просто что-то ужасное, – вспоминает Елена Талан. – То, как происходило посещение компании нашими легендарными органами. Как эти люди, которые тоже считаются людьми, относились к простым сотрудникам «ЮКОСа». К тем, кто просто там работал. Как к заведомым преступникам! Женщина, которая до этого работала в мэрии, а в «ЮКОСе» занималась социальными программами. Ей было лет пятьдесят пять-шесть-десят. Пожилой больной человек. Ей выламывают руки и велят лечь на пол. Для меня это нонсенс».

Обыски продолжались до позднего вечера.

В том же день произошло еще два немаловажных события.

Во-первых, встреча Путина с представителями Российского союза промышленников и предпринимателей. От РСПП ждали выступления в защиту «ЮКОСа», чуть ли не ультиматума власти от бизнеса.

Но они не сказали об этом ни слова. Правда, передали Путину письмо о злоупотреблениях «бандитов в пагонах».

«Фамилии пока не названы, но в кулуарах олигархи прямо называли идеологов атаки на бизнес: Игоря Сечина, руководителя личного секретариата Владимира Путина и замглавы президентской администрации; Виктора Иванова, замглавы администрации по кадрам; Николая Патрушева, директора ФСБ», – писал «Коммерсант».

О деле Платона Лебедева заговорил Путин: «Разбираться через следственный изолятор – мера чрезмерная, но влияние бизнеса таково, что и такие меры тоже нужно иногда применять».

И Геннадий Селезнев заметил, что крупный бизнес увеличил влияние в Госдуме и в нижней палате слишком много его лоббистов.

Путин отреагировал вполне в духе Белковского: «Даже Селезнев обращает внимание на то, что бизнес усиливает влияние на власть».

Вторым немаловажным событием был отъезд Михаила Ходорковского на конференцию в США.

Ходорковский вернулся в Россию 16 июля и заявил журналистам, что «пока ситуация обратима». Генпрокуратура встретила его новыми обвинениями против «ЮКОСа». На этот раз в налоговых преступлениях. Поводом послужил еще один депутатский запрос. На этот раз «депутата Госдумы Михаила Бугеры, который посчитал, что «нефтяные компании, работающие примерно в одинаковых условиях, резко отличаются по объемам платежей в федеральный и региональные бюджеты». Особенно якобы отличается, причем в сторону недоплаты, «ЮКОС». Господин Бугера обосновал свой запрос докладом «Оценка налоговой нагрузки на российские нефтяные компании», подготовленным Институтом финансовых исследований Андрея Вавилова».

«Коммерсант» с выводами депутата не согласился: «Если пересчитать платежи в бюджет на тонну добытой нефти, то получается, что «ЮКОС» отчисляет налогов столько же, сколько его коллеги по цеху».

22 августа Генпрокуратура объявила об окончании расследования дела Платона Лебедева. Работали воистину ударно: за два месяца сшили 146 томов. Обвиняемый начал знакомиться с делом. Тогда и выяснилось, что расследование началось по крайней мере полгода назад. То есть до запроса Владимира Юдина, до компроматных статей, зато сразу после доклада Ходорковского о коррупции. По словам адвокатов, в деле упоминался не только Платон Леонидович, но и «организованная им преступная группа» из его подчиненных, но обвинение было предъявлено только Лебедеву.

В начале сентября Ходорковский совершил еще один опрометчивый поступок: он (точнее, фонд «Открытая Россия») купил газету «Московские новости» и назначил главным редактором Евгения Киселева, ненавистного властям еще со времен НТВ Гусинского. Эта сенсация затмила даже проблемы «ЮКОСа» с Генпрокуратурой.

Пятого сентября Михаил Борисович прилетел в Нефтеюганск на День нефтяника и День города и дал там пресс-конференцию. Обсуждали в первую очередь именно покупку газеты.

«Господин Ходорковский выкрутился, заявив, что «компании «ЮКОС» это не касается», и сослался на то, что покупка осуществлялась не самим «ЮКОСом», а благотворительной организацией компании, которая выразила сожаление, если газета погибнет», – писал «Коммерсант».

И он снова повторил, что к 45 годам оставит пост председателя правления «ЮКОСа»: «Найду дело по душе, которое не будет связано с бизнесом. Дело и бизнес – это разные вещи. Вполне возможно, что Госдума станет таким престижным местом, что я приду к вам с просьбой поддержать меня. С возрастом я меняюсь».

В сентябре в деле «ЮКОСа» настало относительное затишье. Платон Лебедев знакомился с делом, адвокаты безуспешно хлопотали о его освобождении под залог, о новых обысках не сообщалось.

А Ходорковский снова улетел за границу.

– Он приехал в сентябре, в районе моего дня рождения, сюда, в Израиль, – вспоминает Леонид Невзлин. – Я тогда уже считал (и у меня было достаточно источников, в том числе за рубежом, которые меня в этом убеждали): если он не уедет, его арестуют. Мои американские друзья, включая покойного Тома Лантоса, мне говорили об этом и требовали на него надавить, чтобы он не возвращался к сентябрю в Россию.

Я думаю, что они или знали, или понимали, что это произойдет.

Он отшучивался, в общем, бесполезная история.

В 2008 году в интервью Борису Акунину Михаил Борисович сказал, что летом и осенью 2003 г. поехал в США, Великобританию и Израиль проститься с друзьями перед возможным арестом.