Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

Если это невыполненная инвестиционная программа, то 2 миллиона на реконструкцию – явное расточительство. На следующем этапе надо было ставить золотые унитазы.

«До инвестиционного конкурса на балансе института находилось два здания, и на сегодняшний день они живы, здоровы и полностью отремонтированы [169] , – сказал на суде директор института Петр Классен. – инвестиционная программа была перевыполнена многократно. Реальное инвестирование происходило в последующие девять лет».

Почему-то эти показания не попали в приговор…

А поднять «Апатит» во многом помогли именно научные разработки НИУИФ, и это есть на сайте «Фосагро».

Суд не принял это во внимание.

И счел мошенничеством неисполнение инвестиционной программы в срок.

Почему же обвинили именно по этим эпизодам? Чем они принципиально отличались от других приватизационных сделок?

Я задала этот вопрос Леониду Невзлину.

– Вопрос вы поставили очень правильно. В скупке, которую проводил Ходорковский, а вернее, для него делал свидетель обвинения Голубович… Действительно, сделки были похожи на сделки по «Апатиту» и НИУИФу. Принципиального отличия я не вижу, хотя я не специалист. Обвинили по этим эпизодам, потому что именно по ним был заказчик наезда, состоящий и тогда, и сейчас в тесных отношениях с Сечиным и Путиным.

– Вячеслав Кантор?

– Ну конечно. Вячеслав в России, Моше – в Израиле. У него были коммерческие противоречия с теми ребятами, которые управляли «Апатитом». Противоречия завода и производителя. [170]

– А можно о нем упоминать?

В 2000—2002 годах Кантор неоднократно сопровождал Владимира Путина в его зарубежных визитах: дважды в ФРГ, в Швецию и Норвегию.

Но сейчас Вячеслав-Моше живет в Швейцарии, постепенно сворачивает бизнес в России, где бывает редко, опасаясь разделить судьбу Ходорковского, и управляет «Акроном» через трейдера.

В конце 1995-го, когда началась борьба за «ЮКОС», «Альфа-банк», «Инкомбанк» и банк «Российский кредит» объединились против «МЕНАТЕПа», и на него посыпались обвинения в неисполнении инвестиционных обязательств по приватизационным сделкам.

Михаил Ходорковский отвечал на них в интервью газете «Коммерсант» [172] . «Что же касается обязательств банка «МЕНАТЕП», то приходится признать, что уважаемые господа банкиры не отличают конформных писем от гарантийных, – заметил Михаил Борисович. – Конформное письмо – это когда вы говорите, что, мол, я думаю, что этот клиент свои обязательства выполнит. А гарантийное письмо – это когда вы говорите, что если клиент не заплатит 10 рублей, то эти 10 рублей за него заплачу я. И если бы приватизационное ведомство в начале приватизации запрашивало именно гарантийные письма, приватизации просто не было бы – гарантии российские банки в силах выдавать только сейчас».

Так гарантийное было письмо по НИУИФ или конформное?

Цитирую приговор: «В гарантии же банка за подписью Лебедева П. Л., в которой он гарантирует РФФИ, что финансовые обязательства АОЗТ «УОЛЛТОН»… будут выполнены, не уточняется, кем – АОЗТ «УОЛЛТОН» за счет собственных активов, или за счет ресурсов банка».

То есть письмо конформное!

Но я еще сомневаюсь.

– Я читала в одном интервью Ходорковского, что банк «МЕНАТЕП» при покупке приватизированных предприятий давал некие конформные письма, а не гарантийные, и есть тонкое различие между ними, – спрашиваю я Невзлина.

– Да, есть. В одном случае, как я понимаю, я не профессионал в этом, выражалось намерение, а в другом, на банк бралась гарантия, обязательство. Так вот Ходорковский говорит о том, что выражалось намерение. Это конформное письмо.

– То есть менее жесткое…

– За невыполнение этого обязательства засудить нельзя.

– А как же тогда засудили? Ведь именно за это засудили…

– Слушайте, а можно я задам риторический вопрос?

– Да.

– А как можно было засудить за налоги, на которые на каждый год есть индульгенция, связанная со встречной проверкой министерства налогов и сборов, с гарантиями того, что все сделано правильно? И в соответствии с Конституцией и налоговым законодательством уже проверять нельзя? О какой стране мы говорим?

«Конформность» письма суд сочтет еще одним признаком мошенничества, упрекнув Лебедева в нечеткости формулировок.

Здесь надо заметить, что первое дело Ходорковского по сравнению со вторым является образцом законности, логичности, доказательности и интеллектуальности.

Местами даже не сразу видна фабрикация. Надо сравнивать даты и анализировать тексты.

Бытует мнение, что Ходорковский сидит за неуплату налогов. Первое дело даже в СМИ частенько называют налоговым.

Это миф.

Налоговые статьи дают очень небольшой вклад в наказание. Максимальные сроки (по 7 лет) связаны с «мошенничествами». Это приватизационные сделки, о которых мы уже говорили, и дело о возврате переплаты налогов, о котором еще поговорим.

Налоговых статей в первом приговоре две. Наибольший срок по ст. 199 (уклонение от уплаты налогов с организации) – 5 лет.

С нее и начнем.

В Свердловской области есть небольшой закрытый город (ЗАТО) Лесной, бывший «Свердловск-45». Градообразующее предприятие – «Электрохимприбор». На нем собирают ядерные боеприпасы, утилизируют отходы, производят изотопы.

В Лесном есть и филиал моего родного МИФИ. Называется «Технологический институт» – ядерный колледж в городе ядерщиков.

После Перестройки Лесной оказался не в лучшем положении. В середине 90-х был найден вполне стандартный выход из сложной экономической ситуации: в город решили привлекать иногородние фирмы, которым предоставляли налоговые льготы.

Постановление об этом было принято городской думой.

В ЗАТО Лесной были зарегистрированы четыре фирмы, занимавшиеся торговлей нефтью «ЮКОСа»: ООО «Митра», «Форест-Ойл», «Бизнес-Ойл» и «Вальд-Ойл». И с ними были заключены соглашения о предоставлении налоговых льгот.

То есть льготы были предоставлены администрацией города.

Ходорковского обвинили в том, что он внес в налоговые декларации этих фирм «заведомо ложные сведения о наличии льгот». См. предыдущую фразу.

Почему-то мне кажется, что если льготы были предоставлены , то они есть в наличии. И сведения об их наличии «заведомо ложными» никак быть не могут.

Здесь бы и можно поставить точку. И думаю, что в любом правовом государстве именно здесь бы ее и поставили.

Но мы в России живем.

А потому суд долго доказывал тот факт, что у упомянутых фирм не было права на льготы , то есть льготы предоставлены незаконно. Как будто они сами себе их предоставляли, а не администрация ЗАТО.