Борис Сопельняк - Секретные архивы НКВД-КГБ

— Нет-нет, — перебил Огородник. — Размышлять мне не о чем. Я давно все обдумал. Я готов. Тем более, если Пилар будет со мной.

— Она будет с вами. Она будет вас ждать... Спасибо, господин Огородник, — протянул руку вербовщик из Вашингтона. — Я не сомневался, что мы поладим. Вы прекрасный парень. Я сегодня же доложу о нашем разговоре руководству. Кстати, для нас вы отныне не Огородник, а Трианон. Не удивляйтесь, в целях безопасности все наши люди работают под псевдонимами.

С этого дня Огородник стал вести двойную жизнь. Помня о наставлении своих хозяев занять солидный пост на Смоленской площади и понимая, что для этого надо получить хорошую характеристику, он стал работать как вол, выполняя самые сложные и самые ответственные поручения посла. Умерил свой пыл и в отношении посольских дам, хотя отношений с Ольгой не прерывал. Все это было замечено и тут же отмечено. Ему снова стали подавать руку, приглашать в гости и на семейные торжества. Но больше всего он ликовал, когда его пригласил резидент КГБ и сказал, что решил доверить ему работу курьера спецохраны. Это означало, что Огородник получил доступ к шифротелеграммам и даже к святая святых — комнате шифровальщиков.

Когда об этом узнали в Лэнгли, то пришли в неописуемый восторг! Но чтобы Трианон, не дай Бог, не прокололся, запретили использовать какие-либо шифротелеграммы. Вместо этого посоветовали не расслабляться и пожелали дальнейших успехов в работе: им стало известно, что аналитические справки по вопросам экономики, которые готовит Огородник, доходят до Смоленской площади, где их внимательно изучают и очень положительно оценивают. Напомнили ему и о том, что нужно не забывать о зубах и регулярно посещать дантиста.

О дантисте разговор особый. Это была целая акция ЦРУ, разработанная с целью подготовки Огородника как профессионального разведчика. На кабинет зубного врача, расположенный неподалеку от советского посольства, американцы положили глаз давно, а точнее, в тот день, когда там появился первый советский дипломат. А когда пришли второй и третий, и на счет владелицы кабинета стали поступать деньги из советского посольства, американцы взялись за нее всерьез: для начала завербовали, потом дали средства на переоборудование кабинета и установили там не только новую бормашину, но и самые современные подслушивающие устройства. И не зря! Как оказалось, в кресле дантиста пациенты из советского посольства были очень разговорчивы и выбалтывали самые пикантные новости.

Но это не все. В том же кабинете американцы оборудовали целый учебный центр, где Огородник проходил шпионскую спецподготовку. Его учили секретам проведения тайниковых операций, методам закладки и изъятия контейнеров с инструкциями и донесениями, закамуфлированными под кирпич или обломок дерева. Расшифровка цифровых радиопередач, фотографирование аппаратами, спрятанными в зажигалку, фломастер или авторучку, — все это тоже входило в программу обучения. Вот так, за два-три месяца, Огородник не только привел в идеальный порядок свои зубы, но и стал профессиональным американским шпионом.

Между тем срок его заграничной командировки подходил к концу. Посол заверил Огородника, что в Москве его ждет интересная работа, во всяком случае, он сделал для этого все от него зависящее. Пожелал ему успехов и резидент КГБ, не забыв поблагодарить при этом за сотрудничество. Растрепанная и несчастная Пилар рыдала на его груди и клялась быть верной до гроба. Американцы закатили прощальный банкет, при этом не забыв напомнить, что во время пересадки в Нью-Йорке в аэропорту ему передадут специально оборудованный радиоприемник, который сможет принимать предназначенные ему передачи из Западной Германии. Не забудут его и парни из американского посольства в Москве.

Вернувшись в Москву, Огородник прежде всего привел в порядок свои семейные дела: он развелся с Александрой Арутюнян, но на Ольге Серовой так и не женился. Как он позже объяснял, просто не успел. Дело в том, что буквально через год Ольга заболела легочной формой гриппа и при довольно странных обстоятельствах скончалась. Многие считали, что дело здесь нечисто, а наиболее недоверчивые люди с Лубянки были уверены, что Ольгу на тот свет отправил Огородник, добавляя в таблетки, которыми она лечилась, микроскопические дозы какого-то яда.

Не зря, ох, не зря предупреждали американцы своего агента, чтобы он не расслаблялся и бдительности не терял ни на секунду. Дело в том, что люди с Лубянки, работавшие в службе безопасности МИДа, не спускали глаз с Огородника с первого дня его появления в Москве. Все началось еще раньше, в Боготе. Тогда в резидентуру КГБ поступил сигнал от надежного источника, что американцы увиваются вокруг трех работников советского посольства со вполне определенной целью вербовки. В их числе был и Огородник. В Боготе уличить его в чем-либо не удалось, как, впрочем, не уцалось уличить и двух других. Но информация о подозрительной троице ушла на Лубянку, и разработка ни о чем не ведающих дипломатов продолжалась в Москве. Дело было настолько серьезным, что о его ходе чуть ли не каждый день докладывали руководству КГБ.

После тщательной проверки двое сослуживцев Огородника отсеялись, слишком уж они были мелкотравчаты, да и должно-стишки занимали мелкие. А вот Огородник работал в мозговом центре МИДа — так все называли Управление по планированию внешнеполитических мероприятий. Он имел доступ к самым важным сведениям, работал с самыми секретными документами, ему разрешалось находиться в специальной ознакомительной комнате и читать шифровки.

А когда подключили службу внешнего наблюдения, то тут же заметили, что Огородник по вечерам наведывается в Парк победы, поднимает и бросает какие-то камни, а минут через двадцать на тех же дорожках появляется работник американского посольства, установленный сотрудник московской резидентуры ЦРУ, тоже играет в камешки.

Внесла свою лепту и служба радиоконтрразведки, там зафиксировали появление нового канала связи Франкфуртского радиоцентра. Потом кто-то вспомнил о радиоприемнике, который Огороднику вручили в Нью-Йоркском аэропорту и который он якобы заказал в одном из магазинов. Обратили внимание и на то, что время франкфуртских передач Огородник, как правило, сидит дома.

А когда в его квартире сделали скрытый обыск, все стало яснее ясного. Нашли и контейнеры с фотопленками, и инструкции резидента ЦРУ, и переделанный радиоприемник, и многое другое. Об этом тут же доложили тогдашнему руководителю КГБ Юрию Андропову. После недолгого обсуждения было принято решение об аресте Огородника.

И тут чекисты допустили ляп, за который многим из них пришлось нести серьезную ответственность. Во время ареста и обыска на квартире Огородник сказал, что хочет дать письменные показания. Следователь обрадовался, дал ему бумагу, проверил лежавшие на столе авторучки и одну из них вручил Огороднику. Тот попробовал, сказал, что в ней засохла паста и она плохо пишет. Ему дали другую. Огородник усмехнулся, нажал на колпачок — и оттуда что-то выскочило, причем прямо в рот. Огородник дернулся, захрипел, изо рта пошла кровавая пена, и он рухнул на пол.