Борис Сопельняк - Секретные архивы НКВД-КГБ

Но с 18 июня 1947 года эта мрачная тюрьма стала пристанищем для семи видных гитлеровцев, по тем или иным причинам избежавших смертной казни. Так случилось, что к 1966 году в тюрьме остался один Гесс. Одни, в том числе Нейрат, Редер и Функ, были освобождены по состоянию здоровья, а у Деница, Шираха и Шпеера истек срок заключения.

С тех пор сложнейшая тюремная машина стала работать на одного Гесса. А в том, что эта машина имела хитроумнейшую конструкцию, учитывающую немалый опыт в такого рода делах Англии, Франции, США и Советского Союза, нет никаких сомнений.

Тюрьма имела свой устав, верховную и высшую исполнительную власть, свой правовой комитет и четырех директоров, которые встречались для обсуждения текущих вопросов не реже одного раза в месяц. Первого числа каждого месяца происходила смена военного караула внешней охраны тюрьмы, в тот же день менялся так называемый председательствующий директор. Расписание было утверждено раз и навсегда.

Раз в месяц проводилась инспекция тюрьмы, в которой участвовали военные коменданты соответствующих секторов Западного Берлина и представители посольств. Тщательнейшим образом были разработаны все нюансы медицинского обеспечения, питания, взаимоотношений с охраной, цензуры писем, свиданий с родственниками и т п.

Эту немудреную истину Гесс усвоил довольно быстро. Но вначале он решил испытать бдительность и доверие друг к другу союзников по антигитлеровской коалиции. Начал он с проверенного метода—симуляции потери памяти и психического нездоровья. Чтобы разоблачить эту игру, на этот раз собрались врачи четырех стран. Они быстро уличили Гесса в симуляции, и ему пришлось признать, что все это время он притворялся больным и попросту ломал комедию.

А вскоре подоспела новость, которой он не мог не воспользоваться: в ночь на 16 октября 1946 года все приговоренные к смерти гитлеровские бонзы были повешены, а Геринг, приняв яд, успел покончить с собой. «Нацист номер три» тут же вспомнил, что после Геринга именно он является прямым преемником Гитлера — и провозгласил себя «будущим фюрером новой Германии». Он даже напомнил слова Гитлера, сказанные им в рейхстаге в день начала Второй мировой войны, то есть 1 сентября 1939 года: «Если во время этой борьбы со мной что-нибудь случится, то моим первым преемником будет товарищ по партии Геринг. Если же что-нибудь случится с Герингом, то его преемником будет товарищ по партии Гесс. Вы будете тогда обязаны проявить по отношению к ним такое же слепое доверие и послушание, как и ко мне».

Считая себя «будущим фюрером новой Германии», Гесс написал программу государственного и общественного устройства новой Германии. Но союзники наживку не проглотили, и в ответ на эти демарши тюремный режим сделали еще более строгим.

Тогда Гесс категорически отказался выполнять какую-либо работу, перестал производить уборку в своей камере и при каждом удобном случае старался в той или иной форме поиздеваться над представителями администрации. Так он демонстрировал «несломленную силу своего духа» — эту фразу Гесс не раз произносил вслух.

И вообще, он никогда ни в чем не раскаивался, нацизм считал самой совершенной идеологией, Гитлера — самой выдающейся личностью в истории Германии, а себя — мучеником, пострадавшим во имя великой Германии. В официальной справке, подписанной представителями администрации тюрьмы, говорится:

«С 1979 по 1986 год Гесс написал пять прошений об освобождении, адресованных главам правительств четырех стран. Эти прошения обосновывались его возрастом и плохим состоянием здоровья, но не было даже признаков раскаяния. Три западных правительства дали согласие удовлетворить просьбу Гесса о его освобождении. Советское правительство через своего директора дало отрицательные ответы на первые два прошения, а остальные были проигнорированы.

Несмотря на длительное время пребывания в тюрьме, состояние здоровья Гесса для его возраста остается хорошим. Он обладает здравым рассудком, очень логичен в суждениях, до сих пор свободно владеет английским и французским языками. Живо интересуется политическими событиями, увлекается изучением карты Луны, проявляет повышенный интерес к вопросам долголетия, читает научную литературу.

Каждое утро делает гимнастические упражнения, во время прогулок старается больше двигаться. Обладает очень хорошим аппетитом. В своем поведении старается показать себя твердым, независимым человеком. Пытаясь добиться для себя определенных выгод, не пренебрегает ложью».

Что верно, то верно — ложь, вранье и притворство стали второй натурой Гесса. Причем он не придавал никакого значения тому, что его измышления тут же разоблачались: судя по всему, чувства стыда он вообще не испытывал. Чтобы в этом убедиться, проанализируем хотя бы одно из его слезных писем с просьбой об освобождении. Обращаясь к правительствам четырех стран, Гесс пишет:

«До сих пор я был слепой на три четверти, но оставшаяся здоровой половина левого глаза была безупречной. В пятницу, 17 августа 1984 года, я обнаружил, что не в состоянии прочесть обычный газетный текст. Не просматривались даже крупные буквы заглавия одной из газет, на их месте была белая пустота.

После интенсивного обследования американский врач установил отслоение сетчатки глаза. Он объяснил, что в моем возрасте прикрепление сетчатки с помощью лазера не представляется возможным. Отслоение будет продолжаться до тех пор, пока я полностью не ослепну.

Следует отметить, что находившиеся ранее со мной в тюрьме Шпандау заключенные, приговоренные на Нюрнбергском процессе так же, как и я, к пожизненному заключению, которые были почти на два десятка лет моложе меня, освобождены по состоянию здоровья. В связи с этим, я ссылаюсь на нынешнее состояние здоровья: я страдаю от нарушения кровообращения.

Я страдаю ослаблением памяти из-за плохого снабжения мозга кровью. Время от времени у меня случаются приступы головокружения. У меня отечность ног, которую можно улучшить, лишь круглосуточно держа их в приподнятом положении. Из-за мышечной слабости бедер у меня подкашиваются колени — и я падаю. У меня двусторонняя грыжа, для вправления которой нельзя найти походящего бандажа. Круглосуточно мне причиняют боль многократно повторяющиеся желудочно-кишечные спазмы.

Особенно тревожным для меня является то, что вот уже полтора месяца я просыпаюсь с таким ощущением, что скоро ослепну. Если это произойдет, то моим единственным занятием в тюрьме будут прогулки по саду, да и то я вынужден буду ходить вдоль стены, чтобы в случае необходимости я мог на нее опереться.