Газета Завтра Газета - Газета Завтра 474 (52 2002)

Расположились в ближайшем бистро, где над дверями висела предупреждающая надпись: "Только для туземцев". Зинка сама привела их сюда, сказав, что здесь прикольно готовят конские отбивные. Конечно, это была метафора. Как во всех подобных едальнях, предназначенных исключительно для руссиян, здесь не водилось ни официантов, ни кухни, со всем справлялась электроника: ленточный конвейер подавал дежурные блюда и напитки, стоило лишь нажать соответствующую кнопку, предварительно пустив в щель деньги. Удобство в том, что все блюда, от брюквенного салата до упомянутой отбивной с привлекательным названием "Столичная котлета по-техасски", стоили одинаково — один доллар. За бутылку водки Митя тоже заплатил оптовую цену — 50 центов. Народу в бистро не было никого, кроме них. Москвичи избегали заходить в такие шикарные пункты питания по двум причинам: из-за экономии и оттого, что слишком на виду. Стеклянные окна делали посетителей легкой добычей для какого-нибудь вольного стрелка-миротворца, вообразившего себя на охоте в родных горах или джунглях.

Зинка осторожно закинула удочку, когда стояли у раздаточной ленты.

— Может, и рыбки возьмете, добрый кавалер?

Митя не поскупился, оплатил три порции "Белуги под лимонным соусом". Впрочем, мясо и рыба по виду мало отличалась друг от друга: по шмотку чего-то серого, похожего на обмылок, прикрытому пожелтевшими стрелками лука.

Выбрали столик почище и в стороне от линии огня. Зинка рукавом смахнула на пол остатки чьей-то предыдущей трапезы: бумажные стаканчики, крошки, окурки, дососанные до фильтра. Бросала на Митю пылкие взгляды.

— Ешь, — сказал он. — После потолкуем.

Зинка управилась с угощением за пять минут, не отставал и беспризорный ребенок, норовя и с ее тарелки сцапать кусочек. Митя тоже поел, но к водке не притронулся. Бутылку распили Зинка и пацаненок на двоих, тут уж девушке досталась львиная доля. Насыщаясь, она исподтишка наблюдала за Митей и к концу трапезы сделала какие-то свои выводы.

— Я готова, — объявила, промокнув губы платочком. И чтобы у него не осталось сомнений, к чему готова, откинулась на стуле, выпятила грудь и многозначительно подергала себя за соски.

Беспризорник воспользовался случаем и хлебной коркой подчистил соус с ее тарелки.

— К тебе пойдем или ко мне?

— Никуда не пойдем, — ответил Митя. — Мне нужна всего лишь информация.

— Так и знала, — горестно кивнула Зинка. — Сразу поняла, что малохольный. Учти, втянуть меня в аферу не удастся. Я законопослушная давалка. Трижды зарегистрированная. Кто навел на меня?

— Какая разница... За информацию заплачу.

— Еще бы... И чего нужно?

— Я ищу Деверя...

— Че-его?! — Зинкины глаза подернулись фиолетовой дымкой. — Спятил, парниша? Протри зенки. Где я и где Деверь. Я вообще не знаю, кто такой. Отстань, понял? Думаешь, купил жратвой? На-ко-ся! — сунула ему под нос синеватую дулю. Митя взял ее кулачок в ладонь и тихонько сжал. От боли Зинка побледнела, но не пикнула.

— Чего с ней базаришь, дядя Митрий, — вмешался пацаненок. — Дай доллар, расколется до пупка. Подстилка полицайская.

— Могу еще водки взять, — предложил Митя.

— Возьми, — Зинка обмякла, осела на стуле, будто пар из нее выпустили. Митя недоумевал, почему бородатый Петюня направил его именно к ней. Она ничем не отличалась от всех прочих жриц любви, которые жили, думали и священнодействовали только одним местом, круг желаний у них был еще уже, чем у мужского электората: жранина и кайф, больше ничего. Митя общался с ними в прежней бытности, до перевоплощения, и всегда относился к ночным бабочкам с пониманием. Простые и безобманные, как цветы луговые. И если пользоваться гигиенической пастой "Ландомет", безопаснее, чем резиновые куклы. Сливай им в уши любую говорильню, ничего не застревало в маленьких головках со стерильно промытыми мозгами. Все равно, что лить воду в решето. Однако фраза Зинки: где Деверь, а где я, безусловно, свидетельствовала о зачаточной способности к самооценке, чего у серийной давалки не могло быть в принципе.

— Почему тебя прозвали Сковородкой? — поинтересовался он, пока пацаненок ходил за водкой.

— Удар справа, — Зинка с гордостью сжала литой кулачок. — Видел, как Муньку завалила? Кому хошь могу врезать.

Уже явно забыли, о чем говорила до этого. Что ж, подумал Митя, повторим. Подождал, пока красотка с жадностью вылакала из горла треть бутылки.

— У-ух, — вздохнула с наслаждением. — Как скипидар, жгет... Спасибо, Митенька. Хочешь, ко мне пойдем? У меня кроватка прикольная, с сексдопингом.

— Митенька!.. На миг сердце сжалось. Только одна женщина в мире так его называла. Она сейчас далеко, и неизвестно, удастся ли еще ее увидеть.

— Приведешь к Деверю, — отрубил, — отстегну полтинник.

Пацаненок Ваня трагически заухал, тщетно пытаясь завладеть бутылкой, а Зинка вторично возмутилась, но как-то более покладисто.

— Зачем тебе Деверь, Митенька? Он плохой, злобный, частную собственность не признает. Его все ловят, а когда поймают, сразу повесят.

Она знала Деверя!

— Полтинник, — повторил Митя, глядя в прозрачные, налитые спиртом глаза. — Зелеными. Обновишь весь прибор.

— Кто ты, Митя? Не баламут?

— Пришелец... сама видишь. Не бойся, Зин, не выдам. — Попытался напустить гипнозу, лишний раз убедился: с давалками, как с матрешками, это не проходит. Все равно что завораживать деревянную чушку. Пацаненку удалось присосаться к бутылке, но не сделал и двух глотков, как получил кулаком в лоб. С визгом покатился на пол.

— Эй, зараза чумная! Меня нельзя бить, я тимуровец.

— Спрашивать надо, ворюга!

— Сама ворюга, — вопил пацаненок. — Скажи ей, дядя Митрий. Глаз выколю.

— Нет, Ваня, ты не прав, — мягко заметил Климов. — Бутылку я даме купил, значит, хоть и тимуровец, надо было попросить.

Услыша про себя, что она дама, Зинка оторопела, глаза подозрительно блеснули, будто слезой, но давалки никогда не плакали, это тоже всем известно. Даже если их резать на куски. И тимуровец Ваня Крюк был обескуражен, молча влез обратно на стул, обиженно моргал.

— Ладно, малыш, — пожалела Зинка. — Погорячилась я. На, глотни, если хочешь...

Обернулась к Мите.

— Про кого говоришь, не знаю, но есть одна женщина... Она может помочь.

— Что за женщина?

— Вроде сестренка моя, — Зинка потупилась. — Но она не такая, как я. Привилегированная.

— Ну да? — восхитился Митя. — И кем она приходится Деверю?

— Сам знаешь кем... Кем же еще.. — Зинка раскраснелась. С ней происходили загадочные метаморфозы. Митя и рассчитывать не мог на такой успех. Конечно, помог пацаненок, с лихвой отработал затраченные на него деньги, но главное — сама Зинка. У нее привилегированная сестренка. Трудно поверить. Откуда? Привилегированных краль в Москве (еще их называли стеаринщицами или лохматками по особой форме причесок, которые только они имели право носить) не больше сотни, чтобы добиться такого высокого положения, мало угодить высокопоставленному лицу из миротворческой администрации, необходимо доказать лояльность к режиму громким деянием во славу демократии. К примеру, в популярном телешоу "Женские причуды" обслужить одновременно взвод пехотинцев, либо в благотворительном сериале "Руссияне — тоже люди" прочитать без запинки задом наперед молитву "Боже, храни Америку". Многим победительницам присваивали звание посмертно, а тем, кто уцелел, пройдя все испытания, выдавали пожизненный аусвайс, гарантирующий их качество, а также ставили на спину роскошное тавро с изображением статуи Свободы. Лохматок обыватели знали в лицо: они не слезали с экранов телевизоров наравне с политиками и бизнесменами. Глянцевые журналы печатали их портреты на обложках и отводили целые развороты описанию их привычек и образа жизни. Молодежные кумиры XXI века...