Гаральд Граф - Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую

Наконец, 19 июля 1914 года была получена радиотелеграмма, извещавшая, что война – объявлена. Подъем духа всего личного состава флота был огромный, и приказ своего командующего по случаю начала войны он встретил с энтузиазмом. Приказ гласил:

«Волею Государя Императора сегодня объявлена война.

Поздравляю Балтийский Флот с великим днем, для которого мы живем, которого мы ждали и к которому готовились.

Офицеры и команды!

С этого дня каждый из нас должен забыть все свои личные дела и сосредоточить все свои помыслы и волю к одной цели – защитить Родину от посягательства врагов и вступить в бой с ними без колебаний, думая только о нанесении врагу самых тяжелых ударов, какие только для нас возможны.

Война решается боем. Пусть каждый из Вас напряжет все свои знания, опыт и умение в день боя, чтобы наши снаряды и мины внесли бы гибель и разрушение в неприятельские боевые строи и корабли.

Неприятель имеет большую силу и опыт; наши ошибки, наши слабые стороны он немедленно использует; надо стремиться, чтобы их было меньше.

Помните, что единственная помощь, которая должна оказываться друг другу в бою, заключается в усилии атаки противника, напряжении с целью нанести сильнейшие удары ему, используя для этого все свои силы и боевые средства.

Да исполнит каждый из нас величайший долг перед Родиной – жизнью своей защитить Ее неприкосновенность – и да последует примеру тех, которые, двести лет назад, с Великим Императором, своими подвигами и кровью положили в этих водах начало нашему флоту.

Адмирал фон‑Эссен».

(Приказ командующего флотом Балтийского моря, 19 июля 1914 г., № 2.)

Все стремились попасть на Действующий флот и завидовали тем, кому это удавалось, так как были убеждены, что война быстро окончится, а потому боялись не принять участия в военных действиях.

Попасть вообще на Действующий флот было мечтой каждого молодого офицера, а попасть на какой‑нибудь корабль, вроде «Новика», считалось особым счастьем. Поэтому, когда меня назначили на «Новик», я прямо ликовал. Да и как не ликовать, когда я попал на самый современный корабль нашего флота, да и не только нашего, но и всего мира; на корабль, который по своим качествам неизбежно должен был принять участие во всех операциях, и когда все зависело только от самого личного состава.

Эскадренный миноносец «Новик» был выстроен на Путиловской верфи в С.‑Петербурге на средства Комитета по сбору добровольных пожертвований на усиление русского военного флота. Он блестяще выполнил все требования новейшей морской техники, и по своему артиллерийскому и минному вооружению, а также ходу явился одним из лучших судов этого класса в мире.

Спущен на воду «Новик» был в 1911 году. Водоизмещение его – 1280 тонн, артиллерийское вооружение четыре – 105‑миллиметровых орудия; минное – четыре двойных минных аппарата; скорость до 37 узлов [6] Эскадренный миноносец «Новик» был построен в 1910–1913 годах на Путиловском заводе с технической помощью немецкой фирмы «Вулкан», поставившей турбины и котлы. При нормальном водоизмещении около 1600 т «Новик» развивал скорость до 36 уз (при мощности 42 000 л.с.) и на вооружении имел четыре 102‑мм орудия и четыре двухтрубных минных аппарата для 45‑см мин Уайтхеда (торпед). При необходимости мог принимать на палубные рельсы 60 мин заграждения образца 1912 года. Дальность плавания составляла около 1800 миль экономическим (16 уз) ходом. Созданный по инициативе и на средства Особого Комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования «Новик» послужил прототипом для создания эскадренных миноносцев не только в Российском флоте, но и в других флотах мира. Такая направленность в развитии эсминцев (мореходный быстроходный артиллерийско‑торпедный безбронный корабль) сохранилась до Второй мировой войны, а отчасти и после ее окончания. В Российском флоте 105‑мм орудий не было (они имелись в германском флоте). Автор довольно часто допускает отдельные неточности в цифрах и наименованиях. Так, в обеих своих книгах («Моряки» и «На “Новике”») он упоминает о находившейся в Столовом зале Морского кадетского корпуса большой модели брига «Меркурий». В действительности этот бриг (фактически – полунатурная модель) носил название «Наварин». .

Свое имя он получил в память доблестного крейсера 2‑го ранга «Новик», входившего в состав Порт‑Артурской эскадры и с отличием участвовавшего в целом ряде боев той войны. После известной попытки нашей эскадры прорвать блокаду противника крейсер «Новик», выполнив задание, погиб 7 августа 1904 года в одиночном бою с японской эскадрой у острова Сахалин [7] Крейсер II ранга «Новик» был затоплен в августе 1904 года после боя с японским крейсером 3‑го класса «Цусима», а не с эскадрой, как утверждает автор. . Таким образом, вспыхнувшая летом 1914 года война уже застала в строю нашего флота возрожденного «Новика», которому, принимая участие в обороне родных вод от неприятельского флота, предстояло поддержать честь и славу своего имени.

Неприятель все еще не показывался перед Финским заливом, и только маяк Дагерорт видел на горизонте какие‑то подозрительные дымы.

Первой увидела неприятеля Либава. 19 июля перед нею появились два крейсера: четырехтрубный и трехтрубный. Они поставили у входа в аванпорт заграждение, энергично обстреляли порт и город и ушли. Но так как, по плану мобилизации, порт Императора Александра III должен был немедленно эвакуироваться, то действия против него до нас не имели никакого значения.

27 июля, около 11 часов ночи, находясь на параллели маяка Дагерорт, эскадренный миноносец «Новик» неожиданно невдалеке от себя открыл неприятельский четырехтрубный крейсер [8] «Новик» обнаружил германские крейсера «Магдебург» и «Аугсбург», которые под флагом контр‑адмирала Мишке в сопровождении трех эскадренных миноносцев совершали свой первый демонстративный поход в северную часть Балтийского моря. Встреча с «Новиком» заставила Мишке отвернуть и нарушила первоначальный замысел немцев, которые, мягко говоря, растерялись при появлении русского корабля. Однако и «Новик» из‑за неисправности радиотелеграфа не смог подробно донести о противнике, ограничившись сигналом «вижу неприятеля». Это не позволило русскому командованию использовать шанс для перехвата германских крейсеров. . Но так как они оба имели очень большой ход, а встреча была внезапной, то почти моментально они потеряли друг друга из виду, не успев даже обменяться выстрелами.

Только 4 августа у входа в Финский залив появились неприятельские силы в составе нескольких крейсеров и каких‑то еще кораблей, державшихся за горизонтом и заметных только по дымам. Крейсера все время держались на большом расстоянии и пока ничего не предпринимали.