Газета Завтра Газета - Газета Завтра 477 (2 2003)

— Аналогию конкретно чему?

— Мне ближе движение эсеров, социалистов-революционеров.

— И вы считаете, что идеология НБП схожа с их идеологией?

— Да. Идеология эсеров — русская по своей природе; она так и не смогла реализоваться здесь, в отличие от западного марксизма большевиков. А так как марксизм принёс много жертв, хотелось бы эту историческую ошибку исправить. Хочу, чтобы восторжествовала историческая справедливость и в отношении таких людей как Борис Савинков.

— Всё так серьёзно, и в то же время то, что произошло у вас в Риге — это больше похоже на фарс. А чего вы хотели добиться, когда планировали эту акцию с башней?

— Почему фарс? Цель была благородная: защитить русскоязычное население, которое в Латвии притесняют. И освободить ветеранов ВОВ.

— Это помогло?

— В момент нашей акции под арестом находились двое, сейчас нет ни одного.

— Но разве это справедливо, что двое ветеранов, может быть, благодаря вашей акции вышли из тюрьмы, но их место заняли трое молодых?

— Не знаю, но, так или иначе, цель, которая была поставлена, достигнута. Хорошо, что они вышли, потому что одному было за 80 лет, он мог вообще оттуда не выйти, а я как человек, просидевший в тюрьме уже два года, знаю, как тоскливо здесь.

— Всё, что вы сделали тогда, вы планировали именно таким образом?

— В подготовке акции принимало участие очень много людей — и местных, и российских граждан, но не всем удалось дойти до той башни. Кого-то задержала местная полиция, некоторых остановили ещё в поезде.

— Вы рисковали своей жизнью?

— Конечно. Потом, уже в суде, мы узнали, что на крыше были расставлены снайперы.

— То, что потом ваши действия переквалифицировали с "террора" на "хулиганство", это справедливо?

— Да. Потому что совершать террористический акт мы не собирались.

— Но с тем, что вы совершили хулиганство, вы согласны?

— Я защищал интересы русскоязычного населения. Как это можно классифицировать с точки зрения юридических статей, это не моё дело.

— Но если не хулиганом, может быть, вы считаете себя политическим?

— Я не люблю себя называть политическим преступником, потому что я сижу с обычными заключёнными, ничем от них не отличаюсь.

— Говорят, нацболы на рынках избивают "чёрных"…

— Мы не имеем ничего общего с примитивным национализмом и расизмом. Наша главная идея — воссоздание империи, которой когда-то была Россия. Сейчас она развалилась на куски. Это можно снова восстановить. Не на уровне войны государств, а другим путём — проникновением изнутри. Для этого и нужна партия.

— А многочисленна ли ваша партия в России?

— Смотря с чем сравнивать.

— Сравните с коммунистами.

— Конечно, меньше.

— Как вы соотносите малочисленность вашей партии с глобальностью задач?

— Мы закладываем первый кирпич в здание легенды НБП.

— Вам приятно ощущать себя легендой. Вы думаете, что вы легенда?

— Я мог своей судьбой распорядиться по-разному. Мог завести жену и детей, но я выбрал совсем другой путь. Я своей маленькой жизнью как бы вкладываю кирпичик в создание огромного здания. Я не даю идее умереть, зачахнуть.

— Вам приятно ощущать себя частью этой легенды?

— В принципе, да. Меня это морально поддерживает.

— А когда вы забирались на ратушу, вы думали, что делаете историю?

— Тогда у меня была одна мысль — остаться здоровым. Я знал, что если будет штурм, отобьют всё, что можно.

— Но те, кто заботится о своём здоровье, сидят дома.

— Я так много изучал историю, читал о ней, что мне хотелось сделать что-то. Я понимал, что будет ужасный грохот. Но не ожидал такого масштаба. Мне было страшно и любопытно одновременно.

— Ваша малочисленная партия не даёт надежды на масштабность.

— Эта идеология просчитана на века. Это даже не совсем идеология. Она уходит корнями в религиозные вещи. Она будет ждать своего часа.

— Вы можете это научно доказать?

— Я не могу это доказать экспериментами. И я не считаю себя сумасшедшим.

— В любом случае вы в это верите?

— Да.

— Каковы ваши дальнейшие планы?

— Хотелось бы выйти отсюда. Это общежитие немного утомляет.

— Максим, у вас есть девушка?

— Да.

— Она вас ждёт?

— Да.

— Родители?

— Они очень переживают.

— Вы повторили бы всё ещё раз, если бы у вас была такая возможность?

— Да.

— И вы ни о чем не жалеете?

— Нет.

СОЛОВЕЙСергей Соловей родился в Пензенской области в городе Кузнецке. Окончив среднюю школу, приехал учиться в Самару, здесь и остался, окончив биофак Самарского госуниверситета. Служил в армии, работал учителем и в бизнесе, пока не нашёл своё дело, которым стала НБП. Партийной работой, по его словам, серьёзно занялся в 1998 году. Создал самарскую организацию НБП. Захват башни в Риге относит к цивилизованному способу протеста: "У нас мирный захват, ребята, — кричали мы, — у нас оружия нет". Разговаривая, он почему-то очень волновался. На бледном лице горели большие чёрные и добрые глаза, но они смотрели куда-то мимо нас.

— Вы можете вспомнить тот момент, когда вы поняли, что идеология национал-большевиков вам близка?

— Эта идеология нигде не реализована, ни в одной конкретной политической системе. В этом её главная сила. В отличие от фашистского режима, она не запятнала себя ни кровью, ни массовыми репрессиями. Она нова и свежа тем, что призывает к действию.

— Какие действия? Лимонова сейчас как раз судят за эти призывы, идущие вразрез с Конституцией РФ. В чём здесь новизна?

— Мы никогда не скрывали, что мы готовили революцию.

— Вы даёте себе полный отчёт в том, что говорите?

— Разумеется. Это часть идеологии моей партии.

— Какие цели вы преследуете?

— Наша цель — это социальная и национальная справедливость.

— Что несправедливого совершило государство по отношению к вам?

— Молодёжь при этом строе вообще лишена будущего. Ей не предлагается ничего, кроме наркотиков.

— Но не все принимают наркотики? А вы сами?

— Нет.

— Даже не пробовали?

— Нет.

— Так какова была цель вашей акции?

— Ущемлённые права ветеранов войны и семисот тысяч русских, которые не являются гражданами в Латвии.

— Акция удалась?

— Ветераны в тюрьме больше не находятся.

— Предположим, что это ваша заслуга. Но трое молодых парней, наоборот, изолировали себя от активной жизни. За это время вы могли бы, например, нарожать кучу детей.

— У вас какая-то странная арифметика: один старик, трое парней, куча детей. Вопрос не об одном старом человеке, это вопрос принципа.

— Сергей, вы сказали, что идеология вашей партии не запятнана кровью. Тем не менее, образ насилия присутствует и в разговорах, и в действиях, и даже та ваша акция… Вы же понимаете, что не яблоко взяли с собой, а муляж гранаты.