Александр Беззубцев-Кондаков - Почему это случилось? Техногенные катастрофы в России

Но уже на следующее утро после отъезда московской комиссии Метрострой начал форсировать решение вопроса о сносе храма. Помог им и главный архитектор Ленинграда В.А. Каменский. Взрыв храма был назначен в ночь с 1 на 2 февраля 1961 года. Но буквально за сутки до этого в Ленгорисполком пришло письмо министра культуры СССР Е.А. Фурцевой с запрещением разрушать храм Успения Пресвятой Богородицы, «имеющий уникальное историко-архитектурное значение крупного культового сооружения середины XVIII века».

Письмо это оперативно направили в здание на площади Островского, где размещалось управление Ленметростроя. А дальше произошли довольно странные события — письмо как-то «затерялось», метростроевцы решили сделать вид, будто послание министра либо «запоздало», либо вообще не «дошло»… А потому геростратам из Метростроя надо было торопиться! В стены храма подрывники уже закладывали заряды. Была также проигнорирована инициатива института им. Н.К. Крупской, который высказал пожелание взять на свой баланс здание бывшей церкви для приспособления его под сценическую площадку театрального факультета.

Глубокой февральской ночью площадь содрогнулась от взрыва. При скорбном безмолвии горожан, которые пришли проститься с одним из красивейших храмов города, Спас-на-Сенной начал оседать, окруженный густым облаком пыли.

Министр культуры СССР Е.А. Фурцева объявила выговор главному архитектору Ленинграда В.А. Каменскому за «самовольный» снос уникального храма. Взрыв Спаса-на-Сенной по сей день остается таинственной историей. Удивительны поспешность и настойчивость, с которой уничтожался храм, причем делалось это, как мы видим, даже вопреки распоряжениям союзного министерства культуры. Ленинградские чиновники готовы были даже получать от начальства выговоры, только бы как можно скорее взорвать ненавистный им храм…

Сегодня очевидно, что на достаточно просторной Сенной площади вполне хватило бы места для компактного павильона станции метро, строительству надземного выхода храм никоим образом не мешал… Так что взрыв храма был и беспощадным, и бессмысленным.

По некоторым данным, руины взорванного храма практичные ленинградские строители использовали при засыпке котлована станции метро «Горьковская».

О взорванном коммунистами храме стали много говорить летом 1999 года. Поводом вспомнить об этом давнем акте вандализма стала произошедшая здесь трагедия.

10 июня в 19 часов 40 минут у вестибюля станции обрушился козырек. Бетонная плита шириной три с половиной метра и весом в 24 тонны, поддерживаемая арматурой, закрывала лестницу главного фасада павильона. Во время непогоды люди обычно прятались под этим козырьком, здесь назначали встречи. В это время пассажиров на «Сенной» было немного — «час пик» уже прошел. Люди привычно поднимались по ступенькам и выходили из вестибюля, когда внезапно раздался треск и бетонная плита стала стремительно оседать. Все произошло так внезапно, что шансов на спасение не было никаких… Под обломками козырька погибло пять человек, двое позже скончались в больнице. Двенадцать человек получили ранения.

Для расследования причин трагедии были созданы государственная комиссия и оперативно-следственная бригада в составе сотрудников прокуратуры Санкт-Петербурга и транспортной милиции. Комиссия нашла несколько технических ошибок, которые привели к обрушению козырька. Например, было установлено, что державшие плиту стальные штыри были углублены всего лишь на 15 сантиметров, хотя полагалось на 60.

Уже потом выяснилось, что сразу у нескольких павильонов петербургского метро появились трещины по основанию таких же козырьков, какой был на Сенной. Рано или поздно один из них должен был рухнуть… Несмотря на выявленные конструктивные недочеты, которые привели к обрушению, прокуратура вскоре закрыла дело «в связи со смертью лиц, подлежащих уголовной ответственности». Проектировщиков павильона уже не было в живых…

Сразу же после трагедии в городе стали говорить о том, что пролитая на Сенной площади кровь — кара за былой вандализм. Рассказывали даже, что во время грозы, которая пролетела над Петербургом накануне вечером, над Сенной можно было видеть некие знамения в виде распятия. Как бы то ни было, невозможно было не задуматься о мистике этого сакрального, «намоленного» места, некогда оскверненного большевиками-богоборцами. Урок истории оказался жестоким.

Людей, взрывавших храм той февральской ночью, сейчас, наверное, уже нет в живых, а расплачиваться за их тяжкий грех пришлось новому поколению горожан…

«Трансвааль-парк», открытый ко дню города в 2002 году на юго-западе столицы в микрорайоне Ясенево, стал самым крупным в Москве аквапарком. Он был задуман как город развлечений. На его территории расположились три бассейна, кафе, сауны, боулинг, роллердром, ночной клуб, магазины, детская комната, салон красоты и ресторан. Здесь была создана романтическая атмосфера тропических путешествий в африканскую «землю Трансвааль», где купальщиков встречали лагуны, скалы и водопады, расположенные в Долине волн и Пещере дракона… Общая площадь комплекса составляла более двадцати тысяч квадратных метров, а вмещать он мог до двух тысяч посетителей одновременно. Москвичи приходили сюда не только для того, чтобы купаться, в аквапарке также регулярно проводились дискотеки и вечеринки с участием известных музыкантов и ди-джеев.

ЗАО «Европейские технологии и сервис» начало строительство аквапарка в 2000 году, и в итоге он обошелся компании в 40 млн. долларов. По первоначальным прогнозам компании, затраты на «Трансвааль-парк» должны были полностью окупиться за шесть-восемь лет. Летом 2003 года у собственника аквапарка начались проблемы с погашением кредиторской задолженности, в первую очередь перед турецкими строителями, и «Трансвааль» был продан компании «Терра Ойл», которая специализировалась на торговле машинными маслами. У журналистов тогда возникло недоумение, почему вдруг эта фирма, работающая на рынке горюче-смазочных материалов, заинтересовалась проектом аквапарка… В средствах массовой информации высказывались предположения, что «Терра Ойл» — это ширма, за которой скрывались мощные, но желающие оставаться в тени собственники. Действительно, практика заключения крупных сделок через фирмы-«призраки» — явление для российской экономики отнюдь не редкое. Новый владелец, очевидно, сумел расплатиться с турецкими строителями и имел все основания надеяться на рентабельность проекта. Уже после трагедии в Ясенево газета «Коммерсантъ» провела журналистское расследование и заключила, что покупатели «Трансвааль-парка» представляли интересы структур, аффилированных с ЗАО «Интеко» — девелоперской компанией, которую возглавляет жена московского градоначальника Елена Батурина. По версии «Коммерсанта» сделку по покупке «Трансвааль-парка» негласно финансировали Елена Батурина и ее брат Виктор Батурин, причем реальные обстоятельства приобретения аквапарка держались в секрете от Юрия Лужкова. Правда, после публикации этой информации президент «Интеко» Елена Батурина официально заявила, что ее компания не владеет злосчастным аквапарком в Ясенево, а затем Тверской районный суд Москвы удовлетворил иск Батуриной к газете и признал, что публикации «Коммерсанта» об участии главы «Интеко» в строительстве аквапарка не соответствуют действительности. Как бы то ни было, трагедия «Трансвааль-парка» послужила поводом для нового витка информационной войны против одной из самых успешных бизнес-леди России.