Борис Кравцов - Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе

В. ШПОЛЯНСКИЙ:

„…Необходимо было не только полностью потерять свое „я“, но и переродиться в своей духовной сути. Я мог жить, но не хотел приживаться…

Факт унижения меня как личности и „гражданина“ (кавычки здесь принадлежат Шполянскому. — Б. К.) привел к твердому решению попытаться вернуть все на круги своя…

Я дал себе время на размышления и, когда убедился, что иначе не смогу жить, попросил разрешения вернуться на Родину…

Потому что Родина — это все и на всю жизнь…“

Вот на такой высокой, я бы сказал, трагической ноте завершает Шполянский свою рукопись. Впрочем, нет, не завершает. Дальше следует еще несколько строк, своего рода рефрен — они уже приводились выше, — о том, что, познав всю предательскую суть сионизма по отношению к евреям и преступную ко всему человечеству, он решил „не молчать“ и — „имеющий уши да услышит“.

Вот здесь действительно можно было бы поставить точку, но теперь уже я не хочу и не могу это сделать.

Шполянский, при всей сложности его судьбы и личности, не стоил бы разговора, тем более такого пространного, будь он единственной жертвой сионизма. К сожалению, он далеко не один, и не с него начинается и не им завершается список преступлений сионизма, безжалостно ломающего и коверкающего жизни и судьбы миллионов евреев, и не только евреев. Пусть путано, но он пытался добраться до причин и последствий своего падения, и, может быть, его сложная и, не буду избегать этого слова, трагическая судьба, его горькая одиссея и на „земле предков“ и в „свободном мире“ могут послужить кому-то уроком, предупредить и остановить тех, кто еще внимает ложным и опасным посулам зазывал от сионизма. Уж если шполянские не выдерживают жизни там, не только рвут с сионизмом и предают его анафеме, но и бегут из этого „самого большого в мире еврейского гетто“, как писал об Израиле западногерманский журнал „Шпигель“, и с повинной головой приходят „на круги своя“, то это уже немало значит. Впрочем, и здесь он далеко не первый и, надо думать, не последний.

И это тоже урок, вытекающий из рукописи Шполянского.

Прекрасный немецкий писатель Томас Манн когда-то говорил: „Антикоммунизм — величайшая глупость XX века“. Но еще почти за сто лет до этого другой замечательный писатель, француз Стендаль писал: „Кровавые глупости непоправимы“.

Сегодня под флагом антикоммунизма империализм готовит кровавый апокалипсис, угрожающий жизни всего человечества. „Прелюдией“ к нему стал развязанный американской администрацией „крестовый поход“ против коммунизма, против нашей страны, которую президент США Рейган кощунственно назвал „центром зла“ на земле. В этом антисоветском, античеловеческом шабаше роль ударного штурмового отряда и в военной, ив политической, и в идеологической областях отведена международному сионизму. И эта роль Не ограничивается только кровавыми провокациями на Ближнем Востоке. Планы сионистов шире и глобальнее, и тем опаснее с каждым днем. Не случайно человечество отождествляет сионизм с фашизмом, а ведь разгром фашизма стоил народам почти 50 миллионов жизней. И память об этом еще жива в каждом из нас.

Поэтому, закрывая рукопись Шполянского, я не буду ставить точку. Я продолжу и дополню этот разговор другими примерами — свидетельствами тех, кто, подобно Шполянскому, испытал на себе все „прелести“ и „земли обетованной“ и „свободного мира“; и других — кто и сегодня получает свои тридцать сребреников из рук сионистов. Эти примеры, на мой взгляд, поучительны.

Рядом с рукописью В. Шполянского у меня на столе лежат другие папки — с официальным грифом «МВД СССР. ГУВД Леноблгорисполкомов. Отдел виз и регистрации иностранцев». Все как и положено в официальном делопроизводстве: «Начато…», «Окончено…», «На… листах», «Срок хранения…». Я взял некоторые из этих папок с уже прошитыми и пронумерованными страницами. Перед сдачей этой рукописи в печать позвонил в ОВИР — мне сообщили, что документы все поступают, заведены новые папки.

В отличие от рукописи Шполянского, эти документы свидетельствуют не об одной, а о сотнях и сотнях человеческих судеб — о людях, ставших невольными объектами сионистских провокаций, о тех, кто сам, своими руками искалечил, искорежил свою жизнь и теперь переживает самую тяжкую из всех возможных трагедий — трагедию потери Родины.

Выше уже рассказывалось о заявлениях ленинградцев, гневно протестовавших против попыток выманить их в Израиль. Здесь подшиты десятки таких заявлений. В этой главе хотелось бы рассказать о других — о тех, кто уехал, кто покинул Родину.

Разные это люди, разного возраста, разных профессий, разные мотивы побудили их выехать в Израиль. Но судьба у всех оказалась общей: они задыхаются там — и в Израиле, и в других странах «свободного мира», они поняли, слишком поздно поняли, что совершили непоправимую ошибку.

С некоторыми из этих людей мне довелось встречаться, о некоторых — писать. К их судьбам я и обращусь.

Гойхман Вольф Анатольевич, кандидат медицинских наук, бывший доцент Ленинградской больницы имени В. И. Ленина.

«Мне 69 лет. Я хирург и нейрохирург с полувековым стажем, старший научный сотрудник, жизнь которого складывалась так: школа, революция, в годы гражданской войны — красноармеец-доброволец. Закончив в 1926 году медицинский институт, работал в различных медицинских учреждениях, преимущественно в Ленинграде.

Незадолго перед революцией умерла моя мать. Нас осталось двое сирот — я и сестра. Приехавшая на похороны тетя увезла ее к себе в Бессарабию, я остался с отцом. После революции, когда Бессарабия отошла к буржуазной Румынии, сестра осталась там. В дальнейшем связь с ней утратилась, а после Отечественной войны восстановилась. Оказалось, что она бежала от фашистов в Палестину, а теперь проживает в Израиле, куда приглашала и меня.

Встреча была волнующей, но жизнь меняет людей. Мы оказались совершенно разными людьми с сестрой, и особенно со всем ее окружением. Довольно скоро начались горькие будни. Что же меня разочаровало в Израиле?

Неприкрытое стремление к безудержному стяжательству, поганя за „золотым тельцом“, неистовая борьба друг с другом за тепленькое и доходное местечко в жизни по принципу „Человек человеку волк“. Расцвет самого страшного недуга человечества — циничного эгоизма: каждый живет только для себя, а не для коллектива. Нажива, „гешефтмахерство“, бизнесменство — почти только на этом сосредоточен у большинства интерес к жизни. Этот торгашеский дух с жадным стремлением к личному материальному благополучию и обогащению пронизывает все области жизни и даже медицину. Особенно неприятно было наблюдать отчетливые проявления классовых и даже кастовых противоречий, а в ряде случаев и национального шовинизма.