Александр Калантаев - Морские титаны

Англичане «закрывали» XIX век, развязав войну с бурами (потомками голландских переселенцев) в Африке под саркастические аплодисменты германского кайзера Вильгельма II, под шумок поставлявшего восставшим пулеметы и великолепные винтовки Маузера Великобритания, эта великая островная держава, вдруг увидела себя абсолютно неподготовленной к серьезному конфликту. Наличие 62 броненосцев у Королевского флота, в то время как остальной мир имел их 95, не мешало отчаянным бурским ополченцам из Трансвааля отстреливать британских солдат, как вальдшнепов на охоте. Мир потешался — Англия теряла престиж!

В последнее пятилетие XIX века оскорбленные англосаксы не на шутку схлестнулись с Россией на периферийных для Европы Дальнем Востоке и Индокитае. В Лондоне постоянно блефовали, угрожая войной, а на Певческом мосту, в Министерстве иностранных дел России, в это постоянно верили, и далекий край сопок и цветущего багульника, как насос, начинал откачивать от западных границ живительные силы крепнущей огромной империи.

Морское министерство уже без обиняков стало заказывать корабли под штемпелем «для нужд Дальнего Востока». Грязножелтые воды гавани Порт–Артура приветливо встречали русские броненосцы Тихоокеанского флота Здесь собрались по–своему уникальные боевые машины, созданные отечественными корабелами, — три броненосца типа «Полтава», заложенные в 1891 — 1892 годах и, не затяни верфи их постройку, они могли бы стать сильнейшими кораблями последнего десятилетия уходящего века Это было ядро флота, и вокруг него стали сосредотачиваться остальные морские силы России в этом неспокойном регионе. В то грозное время о себе уже заявила воинственная Япония. В 1895 году самураи жестоко растерзали Китай, но воспользоваться плодами своей победы им не дали европейцы. На подобную несправедливость в Токио отреагировали весьма своеобразно — самураи вторглись в Корею.

— Япония доиграется, что окончательно разозлит меня, — с улыбкой произнес в Петербурге царь Николай II, обращаясь к японскому послу. Тот лишь многозначительно улыбнулся в ответ.

18 января 1902 года Лондон и Токио подписали судьбоносный для обеих стран союзный договор. Лорд Ленсдаун восторженно потирал руки. Япония получила финансовую помощь и надежно увязла в обеспечении британских интересов на Дальнем Востоке на ближайшие 20 лет. Тот инструмент, которым готовились выбить зубы русскому медведю, уже был готов. Британцы с 1894 года строят для Страны восходящего солнца мощный, хорошо сбалансированный флот.

К 1903 году становится понятно, что Петербург здесь опаздывает, — тлеет лишь надежда, что войны с Англией не будет. А ее и не будет! Англия начнет битву, бросив в атаку японскую армию и бронированные эскадры флота микадо. Сработав на опережение, на Даунинг–стрит наконец расслабились. Впрочем, хитросплетения и геополитические рокировки на далекую перспективу в Петербурге всегда понимались с трудом. Но усиление флота продолжалось вплоть до самого начала войны.

Последним большим кораблем Российской империи и ее весомым аргументом в пользу мира (как тогда казалось) стал броненосец, не имевший аналогов по ряду характеристик как в России, так и в мире. Именно он послужил прототипом для самой большой серии отечественных кораблей этого класса И только он, единственный из погибших и сдавшихся в будущей войне собратьев, вернется на родину под Андреевским флагом.

Эскадренный броненосец «Цесаревич» 19 ноября 1903 года под гром салюта эскадры бросил свои семитонные якоря в гавани Порт–Артура С ним пришел и собрат по стране, давшей им жизнь, крейсер «Баян». Империя ставила японцам мат! Российский флот с приходом «Цесаревича» мог брать море «с боя», имея семь исполинов. Решатся ли японцы бросить вызов — у них в Сасебо дремлют под неусыпным оком брандвахты шесть гигантов, но «последний русский» превосходит любого из них!

Это был действительно великолепный корабль. «Цесаревич» воплощал в себе самые передовые, инновационные идеи своего времени, став венцом эпохи брони и пара. Когда в апреле 1898 года Морской технический комитет разослал технические задания российским и иностранным заводам на разработку проекта броненосцев примерным водоизмещением 12 тысяч тонн, победителями оказались французы и американцы. Комитет не тянул и выдал заказ. Такое рвение диктовалось и наличием весомых кредитов. Париж щедро субсидировал постройку шести русских кораблей. Разумеется, это был и политический демарш — Франция начинала сближение с Россией в противовес крепнущей и пугающей своей мощью Германии.

Так российский флот получил два современных броненосца, построенных за рубежом: в американской Филадельфии заложили казематный «Ретвизан», а во французском Тулоне — башенный «Цесаревич», где уже строился и крейсер «Баян». За основу проекта последнего броненосца был взят французский бронеуродец (глядя на него, точнее не скажешь) «Жорегиберри». Это детище инженера А. Лаганя так в свое время поразило русских специалистов, что уже первая серия кораблей для нужд Дальнего Востока (тип «Полтава»), бронируясь по английской системе, вооружалась с оглядкой на передовой опыт французского кораблестроителя. Являясь продолжателем школы и традиций талантливого конструктора Дюпюи де Лома, чьи шедевры сражались под Севастополем в Крымскую войну, Лагань создавал корабли размашисто и смело до авантюризма Так пьют портовую марсалу и любят женщин. Одним словом — по–французски. Морской комитет уже имел опыт сотрудничества с великим «морским экспрессионистом». К тому же общество «Форж и Шантье де ля Медитерране», основанное еще в 1835 году, строило свои суда качественно и быстро. Морской комитет внес в проект ряд изменений, иначе (в оригинальном, французском варианте) броненосец мало чем отличался бы от корабля–гоблина типа «Массена» или «Жорегиберри».

Лагань раскинул по периметру броненосца шесть двухорудийных башен с шестидюймовой (калибр 152 мм) артиллерией, разместив их на частично вынесенных за пределы корпуса площадках на разной высоте. Это решение чудаковатого инженера позволяло как при отходе, так и при движении вперед вести огонь сразу из 10 орудий (включая главный калибр). Развал бортов «Цесаревича» был запредельный, напоминая об ушедшей эпохе парусов и абордажа; когда броненосец прибыл в Россию, петербургские остряки сразу же окрестили его «пузаном». При такой кривизне бортовой брони корабль был похож на утюг, плывущий по поверхности моря. Но он был великолепен! Черно–оранжевый, с оливковым отливом, броненосец нес две трубы и две мачты с огромными боевыми марсами (открытые или полностью закрытые площадки в средней части мачт, служащие для крепления канатов, наблюдения и ведения огня из мелкокалиберного оружия). Эти пережитки прошлого достались броненосным судам в наследство от великих парусников, но лишь французские кораблестроители довели их до размеров мавзолея, напичканного небольшой артиллерией и беспрецедентным количеством пулеметов. Не исключено, что последний подвиг французских моряков, когда в Трафальгарской битве, в 1805 году, с подобного марса мушкетной пулей был сражен «адмирал всех адмиралов» Горацио Нельсон, сильно повлиял на последующие технические идеи. Эти несуразные бронированные площадки позднее демонтируют, окончательно убедившись в их бесполезности, сразу после Русско–японской войны. Оригинально решил Лагань и проблему спуска–подъема шлюпок, соорудив между трубами две кран–балки п–образной формы. Эти фантастические конструкции заваливались на борт, требуя от моряков просто цирковой сноровки в работе с футштоками и десятками концов. Новики (первогодки) приходили в ужас от подобной шлюпочной эквилибристики, понося гениального француза на чем свет стоит.