Юрий Поляков - Лезгинка на Лобном месте (сборник)

Судя по реакции зала, аплодисментам, наша «охранительная» точка зрения, которую в целом поддержала и эксперт Наталья Александрова, пользовалась симпатией аудитории, хотя должен сознаться, и у «самовыраженцев» сторонников тоже хватало. Ведь аудитория в таких «трёп-шоу» формируется по принципу «кто кого приведет» и, конечно, не является корректной выборкой. Я, например, никого не привел, Варламов и Легойда тоже. Кстати, в передачах, где подведение итогов осуществляется по интерактивному принципу, ситуация иная, в большей мере отражающая реальные умонастроения людей. К примеру, у Владимира Соловьева в проекте «К барьеру», идущем в прямом эфире только на Дальний Восток, а далее транслирующемся по часовым поясам в записи, иногда в разных регионах побеждают разные дуэлянты. Например, недавно в Москве победил Виктор Ерофеев, а в Сибири Никита Михалков. Есть о чем задуматься государственным мужам, пекущимся о целостности «единой и неделимой».

Первые сомнения в корректности происходящего у меня появились, когда провели промежуточное голосование. Мы со своей озабоченностью нравственной миссией искусства все еще лидировали, но значительная часть наших человечков перебежала к «самовыраженцам». Возникло даже некоторое ощущение дежавю. Год назад я был уже в передаче «Ничего личного». Спорили о том, можно ли перелицовывать классику, например, в театральных постановках, и менять, допустим, в опере сексуальную ориентацию Онегина и Ленского. Как догадался читатель, я был против этого категорически. Тогда все шло так же: мы с Анастасией Волочковой и замечательным переводчиком Григорием Кружковым настаивали на том, что классику интерпретировать надо очень деликатно. И зал нас тоже поддерживал. А в результате мы проиграли. Правда, в тот раз против нас сильно выступил художник Павел Каплевич, да и ведущая… Но об этом я уже говорил. В общем, в тот раз я самокритично решил, что наша сторона просто оказалась недостаточно убедительной. Потом, время от времени, натыкаясь на передачу «Ничего личного» в эфире, я стал замечать: почти всегда она протекает по одному сценарию: традиционная точка зрения торжествует в начале, а потом, несмотря на усилия «заботников», в конце концов оказывается посрамлена «неформалами». Зрителю, как правило, придерживающемуся традиционных взглядов, остается чесать затылок и подозревать, что у него там, между лобной и затылочной костями, не все в порядке…

Надо ли объяснять, что и на этот раз последнее, решающее, электронное голосование показало дальнейшее бегство человечков с нашей половины экрана – и мы проиграли со счетом 47:53. Татьяна Малкина, как и год назад, начала (явно не экспромтом) произносить заключительный свой монолог о чуде посрамления «традиционалистов», произошедшем под ударами неопровержимых аргументов «самовыраженцев» прямо на глазах изумленных телезрителей. Варламов и Легойда, видимо впервые попавшие в такой переплет, смотрели на меня глазами обманутых вкладчиков. Некоторое недоуменное смятение наблюдалось и в рядах зрителей. Тогда я решился.

«А ну-ка поднимите руки те, кто голосовал за нас!» – призвал я. Таковых оказалось много. Тут уж я вспомнил свой незабываемый опыт комсорга московских писателей и потребовал, отметая растерянные протесты нашей милой ведущей, провести открытое голосование. Считать поручили эксперту Наталье Александровой. И что вы думаете? Да, да, при открытом голосовании победили мы: 23:21. Кто-то из зала сообщил, что у него не работает кнопка на пульте. Николай Молок возмутился, мол, горлом берут поборники нравственности в искусстве! А чем же еще, если хулители нравственности берут электроникой? В уголочке возле компьютера засуетились члены телебригады – и человечки, как ненормальные, забегали на экране туда-сюда. Наконец, высветился новый результат: за нас – 49 процентов, против – 51. Наверное, просто не успели перепрограммировать систему… А может, и вправду виртуальная реальность совсем оторвалась от реальной действительности и живет уже по своим законам? Не знаю.

Итак, победив в открытом голосовании, мы снова проиграли при электронном подведении итогов. Татьяна Малкина, позабыв о чудесном посрамлении «традиционалистов», великодушно предложила боевую ничью. Мы переглянулись и, нехотя, согласились. Ну, во-первых, не отказывать же даме! А во-вторых, это когда президента выбирают, должен быть один-единственный победитель, а в нашем случае возможен и этот… как его… консенсус. Ситуация в самом деле патовая: поднятые руки – за нас, а компьютер – за них.

Но знаете, о чем я подумал в этот момент? Я подумал: жаль, президентов нельзя выбирать открытым голосованием. А то бы и народу спокойней, и главе государства, так сказать, подпористей…

P.S.Эту передачу телезритель увидит месяца через полтора. Интересно, что там останется после монтажа?

«Литературная газета», 2008 г.

«Литературка», отмечающая сегодня 80-летие своей советской «версии», была, без сомнения, самой свободомыслящей, самой интеллектуально дерзкой, самой «расконвоированной» газетой эпохи социализма. До сих пор у старших поколений в памяти ее будоражащие дискуссии, статьи и очерки, написанные по принципу «Не могу молчать!». А знаменитая рубрика «Если бы директором был я…»! Со всей страны шли тысячи писем – проекты, идеи: как усовершенствовать электросчетчик в доме или как реформировать социализм до основанья, а затем… Да, конечно, то была дозволенная властью отвага и согласованная в ЦК оппозиционность. Но ведь дозволенностью надо было еще уметь воспользоваться и конвертировать ее в хорошую журналистику. Надо было вовлечь в свою орбиту самых лучших и самых разных писателей эпохи. И, надо сказать, коллектив газеты пользовался своей «расконвоированностью» талантливо, с выдумкой, с непременной затейливой фигой в кармане. Впрочем, пожив при капитализме с демократией, вырвавшись за железный занавес и посмотрев мир, мы убедились в том, что «свободу слова» от «всевластья цензуры» нередко отличает просто «длина поводка»… Да и сама свобода – порой всего лишь приемлемая степень принуждения.

За свои 80 лет возобновленная Горьким «Литературка» пережила и многоликий сталинизм, и Великую войну, и дареную «оттепель», и стабильный застой, и обольщения перестройки, и либеральное помрачение 90-х, и соблазны суверенной демократии… Были взлеты. Были ошибки. Были миллионные тиражи. Было и заслуженное охлаждение читателей. Сегодня газета, постоянно расширяя свою аудиторию, ведёт серьезный диалог о нашем нынешнем, очень непростом времени, когда несправедливость стала нормой, а здравый смысл – экзотикой. Мы недавно попытались возродить рубрику «Если бы президентом был я…». И никто, почти никто не отозвался… Скверный симптом. Неверие в то, что разумное может стать действительным, – самое опасное неверие, это тяжелая болезнь общества. Нынешнее поколение литгазетовцев работает ради того, чтобы все-таки верили…