Юрий Поляков - Лезгинка на Лобном месте (сборник)

Цветы принесут другие. Когда две мои повести «Сто дней до приказа» (1980) и «ЧП районного масштаба» (1981) начали ходить по мукам согласования, то прежде всего они попали в ЦК ВЛКСМ, так как я предложил их для публикации в молодежные журналы. И меня стали вызывать на проезд Серова. Раньше на этом комсомольском Олимпе мне бывать так вот запросто не приходилось, и шел я туда в первый раз, как на Голгофу. Честно говоря, я ожидал встретить в ЦК иллюстрацию к тому, что на районном уровне сам же и описал в своей достаточно сатирической повести – эдакую комсомольскую версию сусловской упертости, кстати во многом обусловившей молниеносный крах советской системы. (Народ-то вырос из коротких штанишек во многом благодаря советской системе, но вот беда – с брючками замешкались…)

Так вот, люди, которым было поручено со мной «поработать», удивили меня своей терпимостью, образованностью и глубиной. Это были просвещенные государственники, шедшие во власть с созидательными идеями, а не просто ради карьеры. И оставалось им немного – с проезда Серова перебраться на Старую площадь. Кое-кто даже перебрался… Думаю, если бы Горбачев в основном опирался на этих людей, все могло случиться у нас в стране по-другому. Впрочем, тогда бы это был уже не Горбачев. Обанкротившийся политик похож на тяжеловеса, уронившего штангу в переполненный зрительный зал. Оправдаться невозможно, хотя может иметься масса объективных причин…

Ельцину же эти люди нужны не были, как подрывнику не нужны мостостроители. Отказавшиеся ритуально потоптать поверженных советских кумиров были выброшены из государственных структур. Кто-то уцелел, занимаясь своим участком, на котором его просто некем было заменить, и таким образом пережил великую ломку. Ведь даже самые упертые «демократы» понимали: если, допустим, отклонировать Немцова в количестве 100 тысяч особей и заместить этими особями все государственные должности, то Россия рухнет через три дня. Не рухнула, кстати, потому, что на все должности не хватило немцовых и бревновых.

И вот постепенно те не востребованные десять лет назад молодые государственники (теперь уже не очень-то и молодые) начали возвращаться во власть. Понадобились, потому что разрушать и разворовывать уже нечего, а страну надо спасать. Я все чаще вижу этих людей во главе изданий, пытающихся быть честными в наше изолгавшееся время, на министерских постах, руководителями регионов. Хочется надеяться, что этот бездумно замороженный на десять лет кадровый резерв державы брошен в прорыв не слишком поздно. Очень хочется надеяться…

Эти люди обязательно принесут цветы к нашему еще не воздвигнутому памятнику. И мы поговорим о том, что не все, нет, не все молодые писатели, художники, режиссеры, которым ВЛКСМ помог издать первую книгу, организовать первую выставку, поставить первый спектакль, отреклись от комсомола, когда началась насильственная бурбулизация страны. Вспомним о том, что не все, нет, не все, кто бежал в свое время за помощью и защитой в отдел культуры ЦК ВЛКСМ, рассказывают теперь по телевизору, как комсомольские Малюты Скуратовы на дыбе очередного партийного постановления заставляли их писать, петь, рисовать, играть нечто противное их совести и таланту. А разве, спросите вы, не было идеологического диктата? Был. Но не жестче, чем сегодня. Любая власть пытается диктовать художнику. Сопротивляйся, а иначе зачем ты пришел в искусство? Зарабатывать? Ну, извини… Во времена моей литературной молодости приспособленчества стеснялись, старались скрыть… А теперь один мой сочиняющий знакомый гордо заявляет, что он самый востребованный сегодня поэт, потому что пишет слоганы для банков! А ведь банк – это нынче что-то вроде райкома или горкома партии… Комментарии, как говорится, излишни.

Возможно, читатель, знающий меня по другим выступлениям в «Собеседнике», почувствует в этом тексте известную юбилейную слащавинку. Возможно… Поверьте, я знаю в 80-летней истории комсомола немало грустных, порой постыдных страниц… Но дело не в юбилее. Дело в том, что мы смотрим сегодня на ставший историей комсомол не с вершин обретенной социальной гармонии и повальной нравственности, а скорее из выгребной ямы. Кто осмелится теперь критиковать комсомол за «бюрократизацию и формализацию» работы с молодежью, когда нынешняя власть вообще забыла о существовании молодежи? Во всем мире думают о тех, кто будет жить в третьем тысячелетии. А в России главная проблема: дотянет ли Ельцин до 2000 года… Я вообще объявил бы мораторий на критику советской эпохи. Не нам сегодняшним ругать себя вчерашних. Не заслужили, не заработали, не доросли, не доросли… И кто знает, может статься, вместо памятника комсомолу еще придется строить новый комсомол?! Не расшифровывающийся… Просто комсомол.

…А все-таки олигархи – жлобы.

Еженедельник «Собеседник», № 42, 1998 г.

Скоро 23 февраля – День защитников Отечества. Прежде этот праздник именовался, если помните, иначе – День Советской Армии и Военно-Морского Флота. Понятно, что с разрушением советской цивилизации сей красный день календаря был обречен на переименование. И это нормально. Но почему он стал называться Днем защитников Отечества, а, скажем, не Днем Российской армии? Случайно? Едва ли… В Кремле даже случайные люди случайно ничего не делают. Ведь не переименовали же в угоду «зеленым» День рыбака, например, в День труженика акваторий…

Всем памятно почти мазохистское миролюбие, охватившее наше общество в конце 80-х и начале 90-х годов. С высоких трибун звучали слова «о Верхней Вольте с ядерным оружием», саркастические вопросы вроде: «Да кому мы нужны?» или: «От кого будем защищаться?» Горбачев, похожий на выросшего до невероятных размеров голубя мира, летал по странам и континентам, уверяя, что СССР больше не несет человечеству никакой угрозы. А разве, спросите вы, не следовало прекращать изнуряющую военную конфронтацию с Западом? Конечно, следовало. Но не так! Ведь в подтверждение нового мышления бездумно сворачивались оборонные программы, чохом резались танки, взрывались ракетные шахты, люди в погонах объявлялись чуть ли не дармоедами, а наша Западная группировка войск покидала Европу с торопливой безалаберностью малолетних хулиганов, застуканных в чужом саду. Над глубинным, веками воспитанным ратным сознанием народа попросту издевались. Самооплевывание шло с поистине верблюжьим размахом. Наиболее продвинутые идеологи даже предлагали поровну поделить вину за Вторую мировую войну между Гитлером и Сталиным. Еще немного – и Малахов курган переименовали бы в Молохов, объявив символом бессмысленного кровопролития и напрасных жертв…