Александр Филиппов - Порывая с прошлым

Издатель, надувший китайских пропагандистов, не стал испытывать судьбу. Опасаясь, что руками лахорских маоистов ему могут отомстить, он перебрался в район племен, где по традиции жители берут под свою защиту людей, поселившихся у них. Китайцам невыгодно было раздувать эту историю, и ее замяли.

…В небольшом и уютном кафе «Шизан», на Моулроуд, по вечерам любят собираться лахорские поэты и писатели, композиторы, художники и кинематографисты. За чашкой чая они обсуждают свои дела, спорят, обмениваются новостями. Здесь часто звучит новая мелодия или показывается последняя работа художника, читаются стихотворения или политические пародии.

В один из вечеров меня сюда привел Шамим Малик. Прокуренная комната. Откинувшись на спинки стульев, человек двадцать слушали стихи, которые читал сухощавый, сутуловатый мужчина. Ему было на вид не более сорока. Резкие черты лица, слегка посеребренные волосы. Это был Ахмад Надим Касми, о котором мне рассказывал Фаиз. Его перу принадлежит около двух тысяч стихотворений на урду. С творчеством этого всемирно известного поэта наши читатели впервые познакомились после выхода сборника его стихотворений «Багряные цветы». Поэт-бунтарь, чуждый национальных и религиозных предрассудков, пишет о страданиях людей, призывает их к совместной борьбе за лучшую долю.

Стараясь не привлекать внимания, мы сели в углу. Касми читал свое новое произведение. Это была поэма о крестьянине, который, не стерпев притеснений, восстал против помещика, погиб, забитый полицейскими, но не покорился. Поэт нараспев читал строку за строкой. Присутствующие повторяли за ним слова поэмы. Это принято в Пакистане, такова традиция.

Он кончил читать, и маленькое кафе вздрогнуло от аплодисментов. В дверях стояли студенты, пришедшие послушать своего любимого поэта, выразить свое восхищение.

Потом Касми попросили прочитать стихотворение «Песнь революции», написанное им несколько лет назад и ставшее популярным. И он начал:

И вслед за поэтом люди повторяли каждую строку.

Это стихотворение, переведенное потом на бенгали даккским поэтом Ахмадом Джасимуддином, я слышал на рабочих собраниях и в Читтагонге, и в Кхульне. Карачинский композитор написал к нему музыку.

Я встречал поэта не раз, приезжая в Лахор. Вспоминаю, 27 марта 1968 г. в доме одного местного профсоюза Общество пакистано-советской дружбы проводило вечер, посвященный Максиму Горькому. В разгар вечера появляется вся в слезах Тахира Мазхар Али-хан и, не сдерживая рыданий, говорит, что радио только что сообщило о гибели Юрия Гагарина.

Люди встали, потрясенные страшной вестью, многие не скрывали слез.

— Трагическая весть. Погиб человек, первооткрыватель Вселенной, — сказал Ахмад Надим Касми дрожащим голосом. — Это тяжелая потеря и для пакистанского народа.

Через несколько дней он написал стихотворение. В образе первооткрывателя космоса он аллегорически изобразил борца во имя счастья и мира на Земле, во имя освобождения человечества от эксплуатации и угнетения. Стихотворение напечатала газета «Имроз».

Ахмад Надим Касми был одним из тех прогрессивных деятелей культуры, кто, не боясь репрессий, решительно осудил преступления клики Яхья-хана в Восточной провинции и приветствовал рождение Бангладеш.

…Миан Махмуд Али Касури — одна из популярных личностей в Пакистане. Этот человек, с которым я познакомился в первые дни своего пребывания в стране, был не только адвокатом; он возглавлял западнопакистанскую организацию Национальной народной партии. Он неоднократно представлял демократическую общественность Пакистана на различных международных форумах. Как член международного трибунала по расследованию американских преступлений во Вьетнаме, он принимал участие и в движении сторонников мира.

В Национальной народной партии воздавали ему должное за ту энергию, с которой он боролся за проведение в жизнь ее программы. Вместе с тем в поведении этого человека было много такого, что тревожило прогрессивное крыло партии. Касури стремился единолично принимать решения по вопросам, которые требовали коллегиального согласования. Он националистически непримиримо относился к Индии и ее народу.

Как-то он приехал в гостиницу, нашел меня и нарочито обиженно на весь холл заговорил:

— Здравствуй, корреспондент «Правды»! С реакционерами встречаешься, а меня обходишь! Сейчас я еду на митинг, надо поддать нашему губернатору, тороплюсь. Завтра ровно в час тридцать устраиваю обед. Будет много интересных людей. Приглашаю. В час дня пришлю машину.

Это была типичная манера обращения Касури, всегда бившего на эффект.

На следующий день действительно в час дня пришла машина. За рулем сидел его сын Умар, довольно словоохотливый и располагающий к себе крепыш. Несколько минут езды — и мы у дома Касури, двухэтажного особняка, скрытого зеленью. На веранде, выходящей в сад, собрались гости — человек пятнадцать. Это коллеги по партии, адвокаты, писатели, бизнесмены. С некоторыми из присутствующих я уже знаком: Шамим Малик, Мазхар Али-хан с женой, Ахмад Надим Касми.

Хозяин славился своим хлебосольством. На столе — поджаренные бараньи ножки, сдобренные красным перцем, пышные наны — ячменные лепешки, куриные потроха, илов. Касури обходил гостей, шутил, был любезен и внимателен.

Но вот возник спор. Журналист Хамид Ахтар из газеты «Нмроз», коснувшись конфликта с Индией 1965 г., заметил, что Лахор был прифронтовым городом и, продлись война, еще не известно, что стало бы с ним. Бомбы могли бы рваться на его улицах и площадях.

— Ну нет, — тут же возразил Махмуд Али Касури. — Преимущество в течение всего конфликта было на стороне пакистанских войск. Индийцы — плохие солдаты. От первого же выстрела они бегут и при первой же возможности сдаются в плен.

Ему возразили, сказав, что он упрощает события.

— Повторяю, Пакистан обязательно разгромил бы Индию, не окажи посреднические услуги Советский Союз. Конечно, он избавил народы полуконтинента от лишних жертв, и за это мы ему благодарны. Но я хочу отметить другое: в войне победа была бы на стороне Пакистана. Правда, она досталась бы дорогой ценой.