Газета Завтра Газета - Газета Завтра 8 (1057 2014)

Владимир Карпец

20 февраля 2014 1

Политика

Государственное устройство Московского Царства было, есть и будет оставаться для России "матричным". Вопреки "национал-демократам", Московское Царство совершенно не было "делом рук" Орды. Лучше всех писал об этом Лев Тихомиров: "Влияние татар состояло не в том, чтобы Русь усвоила себе их идею власти, а, наоборот, в том, что Русь, пораженная бедствием и позором, глубже вдумалась в свою потенциальную идею и осуществила её".

Эта "потенциальная идея", как её назвал Тихомиров, была явлена уже в призвании Рюрика (ru-rik, рус-царь), а затем и при первых, "старших" Рюриковичах. Власть Князя была юридически не ограниченной, "неопределенной и безграничной". Именно поэтому Русское "старожильное право", начиная от Русской правды и кончая Соборным уложением 1648 года, вообще не содержит никакого описания верховной власти (впервые определение власти Императора появляется только в "Воинском регламенте" Петра Великого). С другой стороны, неопределенными и безграничными были совещательные полномочия княжеской дружины ("старшей" и "младшей") и городского веча. Таким образом, развивались и аристократическое, и демократическое начала - притом, что власть была, безусловно, монархической. Надо всегда иметь в виду, что любая власть едина и неделима, "монадична". Там, где провозглашена "теория разделения властей", всегда существует "невидимая власть".

Однако власть "старших" Рюриковичей подрывал "лествичный" принцип наследования Великого стола - не от отца к сыну, а к старшему в роду. Это и стало главной причиной политической раздробленности и последующей зависимости от Орды. О самой же Орде (в отношении к Руси) Лев Тихомиров говорит: "Ханы поставили перед русскими только идею о необходимости сильной власти, но не дали ровно никаких идей власти". Поэтому после обретения Москвой самостоятельности произошла "кристаллизация" той же киевской идеи. Власть Царя с восстановленным переходом Престола от отца к сыну унаследовала правовую неограниченность, а также неопределенность и неопределимость; место "совета князя и дружины" занял "Государев верх" ("дума", "бояре", "совет Царя со бояры", т.е. то, что позже историки XIX в. согласились называть Боярской Думой), а всенародное совещательное собрание при Верховной власти ("Совет всея земли" или Земский собор) стало основой "советного" (именно так!) государства. Всё это носило название одиначества. Воспроизводилась та же модель, однако с важными добавлениями, связанными с тем, что государство раскидывалось по огромным землям. Речь идет о "тягловом государстве" (В.О.Ключевский), основные черты которого - отсутствие частной собственности на землю ("Земля Божья и государева") и предоставление земли в пользование за службу, при том, что "одни служат, а другие кормят тех, кто служит" (В.О.Ключевский), но вторые не находятся от первых в личной зависимости. Община с круговой порукой (еще древнеславянская) стала частью "крепости". Вот это, да, влияние Орды, но лишь отчасти, потому, что земля прежде была под Ордой. И это был не "феодализм".

Такая централизация не только предполагала, но делала необходимым широкое и разнообразное местное самоуправление, мощное развитие которого началось еще при Елене Глинской (1508-1538) и утвердилось при Иване Грозном. "Самодержавие и самоуправление" - так называлось исследование С.Ф.Шарапова (1855-1911) - взаимно предполагали друг друга. Можно говорить, что это был "русский народный социализм".

Раскол середины XVII в. разделил народ на две части, предопределил дальнейшее насаждение европейских форм (в том числе, после 1762 года, псевдофеодального крепостничества). В конечном счете, "отказ от Москвы" и привел уже в советское время к новому появлению "обезбоженного и обездушенного универсально-крепостного государства, организационно весьма близкого к опыту древней Москвы, только с обратным духовным знаком" (П.Б.Струве), включая как "земщину" (Советы), так и "опричнину" (партия). В 70-е-80-е годы ХХ века положение генерального секретаря точно так же не было закреплено в законодательстве, включая Конституцию (чисто традиционно!), а соотношение КПСС и Советов воспроизводило "опричную" модель.

Сброс коммунистической "скорлупы", к несчастью, привел не к оживлению органической жизни (она была почти убита в 20-е годы), а к новой "евроамериканской рецепции" и, как следствие, к рассыпающейся государственности, способной быть удерживаемой лишь полицейским порядком, а также к несоответствию "закона" и "понятий". И единственно жизнеспособной сегодня является возможность "возвращения старой Москвы", конечно, с учетом всех реальностей и новых технологий. В частности, политическая идея "Царь и Советы", выдвинутая А.Л.Казем-беком (1902-1977) сегодня должна быть глубоко изучена. Это одна из важных составляющих социал-монархизма, который автор этих строк считает идеологией Русского будущего.

Моисей Гельман

20 февраля 2014 3

Политика Общество Экономика

Прибыль мегарегулятора выше интересов государства?

Чиновники Центробанка уже давно позиционируют себя как "государство в государстве", представляя свое учреждение независимым юридическим лицом с непонятным по отношению к государственной власти статусом. Если открыть страницу официального интернет-сайта ЦБ (cbr.ru), то в третьем абзаце сверху раздела "Правовой статус и функции Банка России" мы можем прочитать следующий пассаж: "Ключевым элементом правового статуса Банка России является принцип независимости, который проявляется прежде всего в том, что Банк России выступает как особый публично-правовой институт, обладающий исключительным правом денежной эмиссии и организации денежного обращения. Он не является органом государственной власти, вместе с тем его полномочия по своей правовой природе относятся к функциям государственной власти, поскольку их реализация предполагает применение мер государственного принуждения. Функции и полномочия, предусмотренные Конституцией Российской Федерации и Федеральным законом "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", Банк России осуществляет независимо от федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления. Независимость статуса Банка России отражена в статье 75 Конституции Российской Федерации, а также в статьях 1 и 2 Федерального закона "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)".

Но соответствует ли Конституции РФ и Закону о Центральном банке РФ тот "правовой" статус Центробанка, который его руководители, подверженные мании статусного величия, самовольно приписали государственному регулятору банковской системы? Для этого сравним процитированный выше текст с положениями ст.75 Конституции России: