Итоги Итоги - Итоги № 3 (2014)

Несогласный

/ Политика и экономика / Те, которые...

История с непереизбранием Михаила Дмитриевана пост президента Центра стратегических разработок знаковая. И не только потому, что обставлена по всем канонам номенклатурного жанра. С подачи зампреда совета ЦСР, экс-губернатора Иркутской области Дмитрия Мезенцева практика заочного голосования была заблокирована, а очно члены совета собраться не смогли. Кворум не набрался — и все дела. Аппаратная игра, что и говорить, удалась на славу. Но самое интригующее — причина, по которой закрутилась бюрократическая карусель.

Трудно назвать ту сферу, к реформированию которой не приложил в свое время руку Михаил Дмитриев. Это и банковская система, и фондовый рынок, и административная реформа. Действующее ныне трудовое законодательство, законы в сфере корпоративного управления, социальной защиты — во всем этом Михаил Эгонович принимал самое непосредственное участие. И как правительственный чиновник, и как эксперт. Естественно, что попытки правительства Медведева существенно изменить правила игры вызывали полемический залп с его стороны.

Сам Михаил Дмитриев не скрывает, что причиной увольнения стала его позиция по проводимой кабинетом министров пенсионной реформе. «Я лично и другие эксперты ЦСР были вынуждены довольно жестко оппонировать некоторым предложениям правительства. Мы считали и продолжаем считать их несостоятельными», — говорит экономист.

Некоторые пытаются приплести к делу голую политику. Дескать, знаменитые доклады ЦСР о росте протестных настроений вызвали недовольство Кремля. Однако причины куда глубже. Экономика стагнирует, инфляция не снижается, рубль слабеет. Одновременно растет накал дискуссии по поводу необходимых стране структурных реформ.

По поводу той же пенсионной реформы НПФ говорят одно, Пенсионный фонд России — другое, РСПП — третье... Граждане же и вовсе ничего не понимают. Да что там! Согласия нет даже внутри правительства. Министр финансов Антон Силуанов, например, говорит о необходимости «обсудить возможность повышения пенсионного возраста». А социальный вице-премьер Ольга Голодец — о том, что в ближайшие 10 лет об этом и говорить нечего. А тут ЦСР с его фигами в кармане! Фонд-то вроде как при правительстве, и любая критика кабинета с его стороны лишь усугубляет картину: в друзьях-то согласья нет, а реформу Белый дом, тем не менее, запускает. Вот и вышло, как у дедушки Крылова: оркестр фальшивит не потому, что музыканты нот не знают, а потому, что не так сели.

Нет такой партии

/ Политика и экономика / Те, которые...

Не прошло и 10 лет, как депутаты Мосгордумы, по словам спикера Владимира Платонова,решили вернуться к истокам: формировать свой законодательный орган по одномандатным округам. Благо Госдума еще осенью предоставила Москве и Питеру право использовать мажоритарную систему, которая во времена оны была практически упразднена.

Ларчик, впрочем, несложно открывается. Мода на партию власти прошла, и особенно — в столице. Идти на выборы в городской парламент в сентябре этого года «единороссам» куда сподручнее в личном качестве. Проще подавать себя избирателям в качестве крепких хозяйственников либо представителей гражданского общества. Главная задача — нагадить оппозиционерам, которым для победы на выборах придется договариваться друг с другом по каждому из 45 одномандатных округов Москвы. А с этим у них всегда проблемы. Вот и теперь вероятность того, что сторонники Навального, «Яблока», КПРФ, ЛДПР, «Гражданской платформы» и более мелких партий и групп смогут прийти к согласию, близка к нулю. А значит, нерушимый блок бюрократии и крупного бизнеса, пусть теперь и без партийной бирки, в разы увеличивает свои шансы на победу.

Вот Госдума еще вернет на региональных выборах графу «против всех» — и вообще будет полная гармония: протестные голоса тонким слоем размажутся по клеточкам в бюллетене, упрочив позиции той партии, которую теперь нельзя называть всуе. А что? Ставки-то в игре высоки. Мосгордума, к примеру, распределяет бюджет весом в 40 миллиардов долларов. Кто ж по доброй воле допустит посторонних до такого пирога!

Инаковерующий

/ Общество и наука / Профиль

Андрей Кураев: от послушного атеиста до строптивого миссионера

Диакон — чин невеликий. В армейской табели о рангах ему соответствует звание прапорщика — уже не сержанта, но еще не офицера. То же и здесь: диакон — промежуточное звено между младшим и старшим клирами. Хоть и считается священным саном, самостоятельно служить не может. Однако истории России известен случай, когда прапорщик стал Верховным главнокомандующим. Конечно, «старший прапорщик» РПЦ протодиакон Андрей Кураев не прапорщик Николай Крыленко, РПЦ — не наркомат по военным и морским делам, а на дворе — не революционный 1917 год. Тем не менее один из признаков революционной ситуации налицо. Скандальное увольнение самого известного богослова страны из Московской православной духовной академии — явное свидетельство неспособности церковных верхов управлять, а низов жить по-старому. Некоторые горячие сторонники отца Андрея уже видят в нем едва ли не русского Мартина Лютера. Сам он, впрочем, скромничает: «Я не пророк, а коммуникатор». Но, как сказано в Писании, «неисследимы пути Его». Ярким подтверждением библейской истины является и жизненный путь неистового протодиакона.

Его дорога к храму

Если бы на излете застойных 1970-х кто-то сказал московскому старшекласснику Андрюше Кураеву, что он станет вторым по узнаваемости лицом в Русской православной церкви, он бы, мягко говоря, сильно удивился. Комсомолец, отличник, редактор и единственный автор школьной стенгазеты «Атеист». Отец — известный философ, ученый секретарь секции общественных наук Президиума АН СССР.

«Увлечение философией было у меня, можно сказать, наследственным», — вспоминает отец Андрей. Поэтому после окончания школы — никаких терзаний на тему «куда пойти учиться»: Кураев поступает на философский факультет МГУ. Выбор пал на кафедру истории и теории научного атеизма. Причина была, впрочем, не в богоборческом характере первокурсника, хотя марксистскую трактовку религии на тот момент он вполне разделял. Просто не нашлось ничего более подходящего. Альтернативными вариантами были логика, зарубежная философия и научный коммунизм. Первыми двумя кафедрами заведовали знакомые отца, а прослыть папенькиным сынком не хотелось. Ну а репутация научного коммунизма уже тогда была изрядно подмоченной.